Я сам судья. Я сам палач - Александр Тамоников

Илья засыпал, приходил в себя, когда машину начинало трясти. Он смотрел на Москву с высоты птичьего полета, снова отключался. Капитан все никак не мог досмотреть один и тот же сон, где его с головой засасывало в болото. Неподалеку стояли люди, общались и смеялись. Лица их были затушеваны, но голоса он слышал прекрасно – гортанные, резкие, характерного тембра.

Отряд дислоцировался в Волоколамске. Там же, на окраине, недалеко от автостанции, он снимал квартиру на первом этаже пятиэтажки. Пять минут ходьбы через ухоженные дворы, опрятный сквер. Несколько часов личного времени. Какая щедрость, товарищ полковник!

На базе остались амуниция, оружие. Там же он скинул надоевший комбинезон, облачился в партикулярное платье, хранящееся в железном шкафу. Капитан шел домой, наслаждаясь теплой погодой, забрел в продуктовый магазин, купил каких-то вкусностей.

Пацаны возле дома гоняли мяч. Старушки на лавочке обсуждали девушек, проходящих мимо. Пинчер из первого подъезда обнюхивал спаниеля из второго. Они еще не решили, драться им или подружиться. Мирная жизнь любого российского города. Именно то, что должен сохранять спецназ.

В парковочном кармане напротив окон стоял его «Фиат» серо-стального цвета, хорошая лошадка для перемещения на не очень длинные расстояния. Два месяца назад он ездил к родным в Новославский район. Неприхотливая машинка просила только бензин.

Капитан обошел вокруг «Фиата». Все в порядке, пусть дальше стоит.

В квартире было пусто, но чисто. От родителей, всю жизнь проживших в деревне, Илья унаследовал нелюбовь к грязи и маниакальное стремление раскладывать все вещи по своим местам. Но только не сегодня.

Он затолкал продукты в холодильник и рухнул в ботинках на кровать. Илья включил телевизор, не особенно вслушиваясь в его бурчание, подтащил к себе пепельницу, закурил. Сон навалился на него, как бородатый боевик из засады. Он загасил окурок, не хотел сгореть вместе с квартирой из-за неосторожного обращения с огнем.

Капитан успел подумать, что время терпит. В управлении его ждут к восемнадцати часам. Пробок в город сегодня не будет. Они образуются в обратную сторону. Все же всенародный праздник – пятница. Люди миллионами повалят из столицы.

Он уснул без задних ног, снова начал погружаться в болотное царство. Подоспели те двое с гортанным говором.

Потом объявилась женщина. В ней было нечто призрачное, эфемерное, она не поддавалась идентификации. Лицо, похожее на маску, колыхалось перед глазами. Он не мог избавиться от чувства, что знает ее, они близки, но амур со своими стрелами тут не замешан. Его одолевало беспокойное чувство, что эта женщина не живая, она астральная оболочка.

Отец Ильи Виктор Александрович, проживающий в далекой Быстровке, позвонил в третьем часу дня, когда сын как раз смотрел свои сны. Он схватил телефон, голова трещала, слова, произносимые отцом, плохо доходили до него.

– Илюша, здравствуй. – Голос отца дрожал, ломался, был какой-то неживой, едва знакомый. – Илюша, родной, наша Настя погибла. Нет ее больше.

– Подожди, отец. – Илья усиленно растирал висок. – Я сейчас соображу. Ты о ком говоришь? Про какую Настю? – В голове у него взрывались мины, осколки с болью вгрызались в стенки черепа.

– Илюша, твоя сестра погибла… – Голос отца надломился.

– Это ошибка! – взорвался капитан. – Я вчера вечером с ней общался. Около полуночи она спешила на последнюю электричку.

– Она не добежала до вокзала, Илюша. Ее сбила машина на проспекте Энтузиастов в Новославле.

– Подожди, отец, давай успокоимся. – Илья вскочил с дивана, стал ходить кругами по маленькой комнате. – Сбила машина – это не значит погибла. Она могла выжить, нужно проверять информацию.

– Илюша, она погибла, мы с матерью только что вышли из морга. Мы сейчас в Новославле, нас привезли соседи. Матери плохо, говорить не может, но держится. Настя торопилась на электричку, перебегала проспект, не заметила машину. Водитель был пьян. За несколько минут до наезда он угнал машину на улице Свердлова, сбил Настю, врезался в торговый павильон и сбежал. Всю ночь и утро его искала полиция, сейчас он взят под стражу, во всем признался. Но это не вернет нашу девочку.

Илья непростительно тупил. Мозг понимал, что произошло страшное, но душа отказывалась признавать такое.

– Когда вам сообщили об этом?

– Сегодня утром, часов в одиннадцать. Предложили подъехать в морг, опознать тело. Матери еще тогда стало плохо. Ей всю ночь тяжело было. Она чувствовала, что происходит что-то ужасное. Мы ждали Настю со смены до часа ночи. Потом стали звонить, но абонент был недоступен. Мы с матерью пошли навстречу, через поле, до остановочной платформы, но ее там не было, последняя электричка из Новославля давно прошла. Мы подумали, что разминулись, побежали обратно в деревню, но Насти дома нет. Звонили Сергею. Это ее хороший знакомый. Тот тоже испугался, сказал, что не видел Настю два дня, а сам сейчас в Ярославле, в командировке. Мы всю ночь не смыкали глаз, бегали к участковому. Тот смеялся, мол, наша Настя загуляла, дело молодое. Звонили в больницу, где работает Настя. Там сказали, что она ушла с работы примерно в половине двенадцатого, спешила на электричку. В городской полиции ответили, что женщина с фамилией Мороз в сводках не значится. Решили подождать до утра, забылись на несколько часов. Потом нам позвонил следователь… то ли Сидоров, то ли Свиридов, сказал, что ему очень жаль, но произошло несчастье. Если нас это немного утешит, то виновный уже сидит за решеткой. Сергей знает, обещал приехать, но он далеко. Илюша, мы ждем тебя. Когда ты сможешь быть? Похороны послезавтра, в воскресенье, на нашем кладбище. Нам сказали, что Настя будет находиться в морге. Мол, еще не все экспертизы проведены. Мы не понимаем, какие и зачем. Хотя уже все равно.

Это было продолжение дурного сна. Он горстями пил анальгетики, сварил убийственно крепкий кофе. Состояние хуже, чем с похмелья. Илья волком метался по квартире, потом сел, тупо уставился в стену.

Жизнерадостное личико Насти стояло перед глазами. Разве может так глупо оборваться молодая жизнь? Он должен ехать в Быстровку немедленно!

Илья вскочил, но опомнился. Нельзя, служба! Что бы ни случилось, он солдат. В шесть часов вечера должен быть в столице, на разборе полетов. А там посмотрим, вроде обещали отпуск.

Он плохо помнил, как покидал квартиру, заводил «Фиат», стоявший во дворе. Соседи посматривали на него с опаской. Не принял ли парень чего?