Коридор без света - Александр Тамоников

– Сейчас много мусульман стали принимать наркотики. Если раньше курили анашу, то сейчас нередко колют героин. Я был в Кабуле первый раз в 1985 году, когда наша страна была оккупирована Советской армией. Тогда мне там понравилось. Я имею в виду стройки, поднимались дома, гяуры протянули в горы линии электропередачи, появились больницы, госпитали, легко было. Не понравилось то, что женщины вели себя слишком вызывающе. И хотя в большинстве своем они соблюдали традиции, но были и те, кто открывал лица, и за это их никто не наказывал.

– Зачем ты говоришь мне это?

– Погоди, Галал, дослушай. Не важно, что мне тогда понравилось или нет, но в 1985 году я не видел в Кабуле ни одного нищего, ни одного бездомного, ни одного опустившегося наркомана. Второй раз я был в Кабуле год назад. И что я увидел? Дома, построенные гяурами, разрушены, кроме одного квартала, кругом грязь, свет часто отключается, чистой воды не найти, только у торговцев, много нищих, много бездомных, и еще больше опустившихся наркоманов. Я зашел в развалины бывшего Дома дружбы и, словно в аду, оказался. По развалинам бродят тени, они ничего не разбирают, возле стен лежат мужчины, и не понять, кто живой, кто мертвый. А вокруг много, очень много, больше, чем битого стекла и нечистот, использованных шприцев. Откуда эти шприцы? Мы никогда не пользовались ими. А тут такие маленькие, тонкие. Один из них, я не могу назвать его человеком, весь в лохмотьях, обросший, вонючий, трясущимися руками рвал обертку, грязной ладонью набирал зеленые таблетки и бросал их в рот. Я хотел спросить, что это? Он зарычал, протянул ко мне скрюченные пальцы. Я понял, убьет, это животное. И подумал, почему так? Почему стало хуже, чем было? Но это было не все, вечером я видел, как из проезжавшего по городу бронетранспортера с красным крестом на борту из люков выбрасывались мешки зеленых таблеток, упаковки шприцов, контейнеры с ампулами. Что это, Галал, как не намеренное уничтожение американцами и их союзниками нашего народа?

– Вот ты о чем. Тебе нужен ответ?

– Если он есть у тебя!

– Он есть и у тебя, ведь ты же ответил. Все неверные, и русские, и американцы, и европейцы, хотят одного, уничтожить наши национальные традиции, нашу веру. Ты прав, они дали нам сильные наркотики, чтобы мы исчезли как народ. Но Кабул – не весь Афганистан, да и в Кабуле жертвами становятся не так много людей. Поэтому, Саид, наше дело не просто торговля – это война. Неверные хотят уничтожить нас, а мы уничтожаем их. В России гораздо больше наркоманов, чем на всем Востоке. И будет еще больше. Мы уже выбили у России и у Европы целое поколение, выбьем второе, третье, а затем займем их территории. Это уже происходит в Европе. Наша война священна. А деньги? Деньги – это средство, чтобы жить достойно. Но мне надоел этот разговор. Товар готов, люди тоже. Что с плотом?

– На этот раз у нас лодка. Но хорошая, резиновая, крепкая, маневренная, – ответил Ремизи.

– А что с плотами?

– Они долго прослужили, надо вязать другие, но лодки лучше. Проще пустить две лодки с двумя курьерами, чем один плот с шестью воинами.

– Хоп! Может, ты и прав. Доставка товара Сангалу – на тебе. Тебе и отвечать.

– Но только не тогда, когда плавсредством управляют люди Хатини. А ты привез своих курьеров. Как я могу отвечать за них?

– Не надо прибегать к частному случаю. Сегодня да, если пойдут мои люди, за переправку отвечу я, в других случаях – ты.

– Это справедливо.

– Ты выставил наблюдателей за тем берегом?

– Да. Люди на месте. Контакт установлен.

– Что ж, тогда пора связываться с Сангалом.

– Станция исправна, пойдем в дом?

– Да!

Наркоторговцы прошли в дом. Нури и Файсас пили чай и играли в нарды. Хотели подняться при виде начальника, Джавар остановил их:

– Сидите. Но игру заканчивайте, скоро в дорогу.

Ремизи проводил заместителя Хатини в отдельно построенную комнату и вновь вызвал на связь таджикского наркоторговца:

– Анзур! Галал!

– Да, уважаемый!

– Ты решил вопрос с «коридором»?

– Решил, вернулся мой человек Габиев, он встретился с капитаном. С 0. 00 до 2. 00 «коридор» будет открыт.

– Место переправы прежнее?

– Да, но капитан предупредил, что, по метеосводкам, с востока подходит фронт сильного ветра.

– Это может сорвать наши планы?

– Боюсь, плот ненадежен для переправки в высокую волну. Повторяю, «коридор» капитан может открыть завтра, в это же время.

– Нет, все сделаем сегодня.

– Это рискованно.

– От нас пойдет не плот, а резиновая лодка. Новая, устойчивая, маневренная, с опытным рулевым.

– Ну тогда другое дело.

– Сигналы для начала переправки?

– Как только будете готовы, пусть ваш наблюдатель с утеса подаст фонарем сигналы – два коротких, один длинный, ответ – два длинных, и в дальнейшем мой человек не будет выключать фонарь, используя его в качестве маяка. «Коридор» небольшой, важно, чтобы лодка пришла в определенное место.

– Я тебя понял. В 0. 10 начнем!

– Хоп! Мои люди уже у реки.

– Отлично. До связи!

– До связи!

Джавар переключился на Хатини:

– Асад! Я!

– Слушаю, Галал!

– С Сангалом все обговорено, он и мы готовы, начинаем выдвижение к реке.

– На границе спокойно?

– «Коридор» обеспечен с 0. 00 до 2. 00.

– Как сейчас с погодой в Дурме?

– Пока все тихо, но пограничники передали об усилении ветра.

– Это плохо.

– Ничего, учитывая то, что Саид предоставил резиновую лодку.

– Уверен, что на реке ничего не произойдет?

– В этом может быть уверен только Всевышний.

– И ты! Я не желаю терять товар и деньги из-за чьих-то просчетов, пусть даже они касаются погоды.

– Думаю, все пройдет нормально.

– Мне мало твоих мыслей, мне нужна гарантия, – повысил голос Хатини.

Джавар, сам не раз переправлявшийся через беснующийся Пяндж на лодке, не хотел лишние сутки торчать в Дурме, поэтому ответил:

– Я уверен, что все пройдет как надо.