Красная кнопка - Александр Тамоников

– Действительно плохая новость. Что мы можем противопоставить игиловцам, братья? Тебе, Кахан, – обратился он к Вахади, – держать основной удар боевиков, поэтому послушаем твое мнение.

– Вам известно, что у меня, как и в других отрядах, восемьдесят ополченцев, разбитых на три группы, и отделение управления и обеспечения, – поднявшись, заговорил Вахади. – В составе отряда один танк «Т-72», один БТР-60 ПБ, зенитные установки ЗУ-23-2. Преимущество отряда в том, что мы, во-первых, обороняющаяся сторона, а значит, нет необходимости в достижении численного превосходства над противником ни в личном составе, ни в технике. В отряде, по группам, шесть гранатометчиков, у каждого помощник, у помощника по десять выстрелов. Итого, мы можем произвести по боевикам шестьдесят выстрелов из РПГ. Но лишь в том случае, естественно, если вражеская техника подойдет к позициям на расстояние до пятисот метров. Во-вторых, и в том, что наши позиции находятся как в траншеях, так и в полуразрушенных, но еще способных защищать личный состав домах. При необходимости личный состав может быть быстро направлен в траншеи. Техника в капонирах и сможет вести огонь по своим секторам. Но прорыв все же возможен. Наверняка игиловцы после отвлекающего маневра, непонятно, зачем он им понадобился, непосредственно перед атакой проведут артподготовку из танков. А семь «Т-62» с расстояния в километр способны нанести нам существенный ущерб. Кроме того, атака может пойти и при артналете, который прекратится при подходе боевиков непосредственно к линии обороны. А если боевики применят дымовые заряды, то ситуация вообще осложнится. У меня все.

Вахади сел на свое место, а слово снова взял Абидир:

– Исходя из тобой, Кахан, сказанного, усиление позиций отряда не требуется.

– Нет! Того усиления, что можешь предоставить ты, а это – максимум переброска пары бронетранспортеров с других направлений и двух БМП со взводом резерва. Это не изменит ситуацию. Вот если бы у нас была самоходная гаубица… но что говорить о том, чего нет и не будет.

– Я тебя услышал. Но не понимаю одного, почему именно сейчас, когда в поселке еще есть и продукты, и боеприпасы, боевики решились на прорыв. Логичнее брать Эль-Руван, когда через неделю у нас не будет по меньшей мере продовольствия. Склады опустошаются, нормы пайка срезаны до предела, лишь детям, беременным и кормящим женщинам дается полноценный паек. Это знают в штабе Курмани. Помочь пробить наземный коридор русская авиация также не может, потому что мы находимся в прямом контакте с игиловцами. Удары, даже корректируемыми бомбами или ракетами, неизбежно нанесут потери обеим сторонам. И в этот момент, когда выгоднее всего подождать неделю-другую, когда в поселке начнется голод, взять его без потерь, Курмани решается на очередной штурм. Он атаковал нас с запада – бесполезно, атаковал нас с востока – результат тот же, с юга не атаковал, но там местность сложная и минные поля перед позициями отряда Кандиля. Теперь решил ударить в лоб, с севера, да еще с отвлекающим маневром. Зачем? Почему? Может быть, кто-то объяснит мне? Олег Викторович, ты – профессиональный военный лучшей армии мира, может, ты объяснишь?

– Попробую, – ответил военный советник. – Здесь могут быть два варианта: первый – Курмани получил приказ руководства ИГИЛ, уж с чем он связан, мы вряд ли узнаем, и вынужден атаковать, и второй – решение принято самим Курмани, дабы проявить себя. Что я имею в виду? Две попытки овладеть Эль-Руваном, закончившиеся неудачей, подрывают его позиции как полевого командира, и теперь нужно восстановить падающий авторитет.

– А не задумал ли Курмани авантюру? – заметил командир южного отряда Кандиль.

– Что ты имеешь в виду? – посмотрел на него Абидир.

– То, что отвлекающий маневр, который совершенно не нужен в данной ситуации, призван на самом деле обернуться главным ударом, а выход к северу – отвлечением наших сил.

– Ты считаешь, что Курмани может провести основной удар с запада?

– Почему нет? Он думает так: подойдет усиление к северу, мы сконцентрируемся на отражении удара от Бады, а техника резерва боевиков, оставив северное направление, пройдет на запад и оттуда проведет атаку.

– Это полная бессмыслица, – возразил ему майор Зарубин.

– Но почему? – вспылил Кандиль.

– Потому, что все перемещения игиловцев нами контролируются. Допустим, они проведут артналет, за которым ничего не последует, либо будет открыт огонь отрядом Шакира. Допустим, техника резерва двинется к отряду Халафа, что не останется без нашего внимания. Но нам-то проще перебросить в поселке технику и дополнительные силы на запад, чем Курмани, расстояние совсем другое. Затем атака с запада без артподготовки или повторный обстрел. А это раскрытие замысла, и подобную тактику игиловцы не применяют. Я считаю, что удар будет нанесен с севера, как и отвлекающий маневр проведен с запада.

– В чем может заключаться отвлекающий маневр? – спросил Абидир.

– Да в чем угодно. Например, в имитации наступления отряда Халафа. Дождутся боевики обозначенного времени, дойдут до рубежа поражения техники нашими гранатометами и либо встанут, либо отойдут назад. А вообще по замыслу Курмани важно знать, насколько достоверна информация твоего, Намир, – взглянул майор на заместителя, – агента.

– Ты сомневаешься в его данных?

– Кто такой агент, Намир? Давай только без обид. Человек хороший, подготовленный, снабженный всем необходимым для секретной работы, внедренный в стан врага. Но все же он в первую очередь человек. А человеку свойственно допускать ошибки. И не надо думать, что если наша контрразведка контролирует все и вся в окрестностях границ поселка, это не в состоянии делать игиловская контрразведка.

– Значит, по-твоему, агент может работать на боевиков и сбросил нам заведомо ложную информацию?

– Его вообще может уже не быть в живых. Канал же передачи информации остался. Я не допускаю мысли, что агент – предатель, но то, что он провалился, вполне возможно. И тогда мы совершенно не можем просчитать замысел Курмани.

– Да, перспектива, – вздохнул Абидир.

– Мой агент подал бы сигнал провала.

– Намир, – попытался успокоить его майор Зарубин. – На войне всякое бывает. И опять-таки, даже с провалом агента никакой катастрофы для обороны поселка не наступило. Жаль, конечно, человека, если он попал в лапы игиловцев, но помочь не сможем. Посему предлагаю объявить всем отрядам боевую готовность «Военная опасность», всем бойцам – на позиции, в технику, лучше скрытно. Никаких перебросок не осуществлять. Резерв держать в готовности к реагированию на любом направлении, а также командирам групп заранее определить силы, которые они смогли бы без ущерба для обороны своих участков перебросить на главное направление. Ну, а далее – по обстановке. Нам не надо суетиться, делать судорожных движений. Работали спокойно до этого времени, и надо продолжать в том же духе. На настоящий момент завладеть поселком Эль-Руван силами Курмани весьма проблематично. У него нет нужного перевеса, да и опыта в подобных делах. А штурм укрепленного района размером с поселок требует особых профессиональных навыков. Здесь нужна не только мощь, но и стратегия и тактика ведения боевых действий, а также внедрение в Эль-Руван диверсионных групп.