Сирийский эшафот - Александр Тамоников

Провожая отряд, он отвел Газала в сторону и сказал:

– Можешь уничтожить взвод полностью – никто с тебя за это не взыщет. Но если удастся взять живьем командира и парочку сержантов – лично выдам тебе и каждому бойцу денежную премию.

Деньги Газал любил, поэтому предложение показалось ему заманчивым.

– Я обязательно возьму живым их командира! – пообещал он. – Клянусь!

«Он никогда не станет другим – таких людей, как Газал, невозможно переделать! Да и незачем переделывать, – рассуждал, возвращаясь в селение, Хамани. – Их просто нужно использовать, учитывая все нюансы нравов, привычек, темперамента. Использовать на полную катушку, а потом выбрасывать как отработанный материал…»

Ехали всю ночь. Чтобы соблюсти скрытность, на автомобилях были включены только габаритные огни и ближний свет фар, поэтому скорость передвижения была небольшой.

До места добрались затемно – небо на востоке даже не успело окраситься в фиолетовый цвет. Машины укрыли в низинке за виноградниками, что притаилась в двух километрах от селения Фадзин. На всякий случай у внедорожников оставили одного водителя с оружием и портативной рацией. И, растянувшись в колонну, направились к холму.

Перед городом остановились для утренней молитвы. Помолившись и наскоро перекусив, вошли в Фадзин с севера.

На часах было около пяти часов утра. Сельчане к этому времени уже проснулись: кто-то, взгромоздив на плечи корзины или нехитрые орудия крестьянского труда, направлялся в сторону засеянных полей, кто-то выгонял со двора баранов, кто-то гремел во дворе медной посудой…

Отряд Газала проследовал по улице до центральной площади.

«Площадью» это открытое местечко можно было назвать с большой натяжкой. Просто центральная улица, рассекавшая селение на две почти равные части, в этом месте становилась немного шире. С одной ее стороны находилась мечеть с небольшим куполом и высился минарет, с другой – торчал единственный столб с фонарем. Ближе к южной оконечности имелся крохотный базар – несколько низких деревянных столов и лавок под матерчатыми навесами. Должно быть, по выходным дням местные жители раскладывали на столах овощи, фрукты, куски баранины и вещицы из небогатого скарба. Сбоку от базарчика и точно напротив мечети стоял добротный одноэтажный дом, на фасадной стене которого красовалась вывеска магазина.

На том достопримечательности Фадзина кончались.

Один из боевиков отряда по имени Кахтан был родом из этого забытого Аллахом селения.

– Наведайся к своим, – разрешил Давуд Газал.

– С радостью! – загорелись у того глаза.

– Иди проведай. Заодно объясни, зачем мы пришли. И пусть твои родственники пройдут по соседям.

– Зачем?

– Пускай скажут, чтоб они вели себя как обычно и ничем не выдали нашего присутствия. Ты ведь понимаешь, что главное в нашей операции – скрытность.

– Да, Давуд, понимаю. Я все сделаю.

– Иди. У тебя ровно полчаса…

Неловко поддерживая болтавшийся за спиной автомат, Кахтан побежал по проулку. А полевой командир после осмотра центральной части селения призвал четверых самых опытных воинов. Джанах Канур, Заир Нахди, Иса Малак и Кабир Рамин давно воевали с Давудом и являлись командирами небольших боевых групп по пять-шесть человек.

Собрав их вокруг себя, Газал поставил задачу по выбору позиций для засады, при этом доходчиво обосновал необходимость полного контроля центральной площади, миновать которую разведывательный взвод не сможет.

– Они по-любому пройдут здесь, – убежденно сказал он. – Либо начнут прочесывать Фадзин отсюда, либо площадью закончат.

Подчиненные разошлись в разные стороны. Спустя четверть часа от них стали поступать первые доклады по радио.

– «Саран», ответь «Джану», – позвал Канур.

– Да, «Джан», слушаю.

– Позиция для моей группы определена.

– Понял тебя. Где именно ты разместил людей?

– В старом одноэтажном доме, фасад которого выходит на центральную площадь.

Осмотревшись, Давуд понял, о каком доме идет речь. Развернув полученную в штабе бригады карту, он отметил позицию первой группы.

– Хорошо. Закрепляйтесь и осматривайтесь – я через полчаса наведаюсь.

Вторым доложил Заир Нахди:

– «Саран», я – «Зар».

– «Саран» отвечает «Зару».

– Занял позицию севернее центральной площади. Дом находится немного в глубине квартала.

– Площадь с позиции простреливается?

– Да, полностью.

– Отлично. Будь на связи…

– «Саран» – «Исаху».

– Да, «Исах», «Саран» на связи.

– Моя группа расположилась левее мечети.

– Намного левее?

– Метров двадцать. Видишь участок со сломанным сараем?

– Вижу.

– Мы вдоль приземистого забора.

На карте появилась третья отметка.

– Понял. Выставляй двух дозорных и жди.

Наконец последним доложил о выполнении приказа Кабир Рамин.

– «Саран», ответь «Кабру».

– «Саран» отвечает «Кабру».

– Позицию занял. Группа находится на противоположной от мечети стороне площади.

– Между магазином и жилым домом?

– Да, здесь заброшенный сад и развалившийся забор.

Поставив четвертую отметку на карте, Давуд с удовлетворением хмыкнул. Площадь оказалась в кольце его людей.

– Понял тебя, «Кабр». Приготовься к встрече «гостей»…

Последним штрихом в подготовке операции стала отправка связиста Биляла Шани на один из соседних южных холмов.

– Отыщи укромное место под кустом, – напутствовал полевой командир, – и смотри в оба. Они наверняка подойдут с юга.

– Я должен сообщить тебе, как только они появятся?

– Все верно, Билял. При этом не забудь определить численность и вооружение.

– Хорошо, Давуд. В этом нет ничего сложного. А что я должен сделать потом, когда противник пройдет?

– Постарайся вернуться к площади – на одну из наших позиций.

– Понял…

Вскоре вернулся Кахтан – радостный и полный впечатлений от встречи с семьей.

– Младший сын уже научился говорить, – сообщил он командиру.

– Все здоровы? – по традиции поинтересовался тот.

– Да, слава Аллаху!

– Рад за тебя и твое семейство. Пошли, нам пора занимать позицию…

Давуд Газал с Кахтаном присоединились к первой группе, обосновавшейся за низким забором, опоясавшим небольшой участок вокруг старого дома. Дом пустовал – его единственный обитатель получасом ранее угнал на горные луга отару овец.

Бойцы приготовили оружие, боеприпасы, после чего успели набить трубки или выкурить по сигарете.