И это все о нем - Геннадий Попов

Григорий Федорович стал думать, где еще найти свою половинку. На улице? Но она полна неожиданностей. Улица кишит женщинами самых разных пристрастий, увлечений и манер поведения. И знакомство с ними чревато самыми неожиданными последствиями. Среди фланирующих по изобилующему соблазнами мегаполису пригодных к семейной жизни, считал Григорий Федорович, крайне мало. Так же Григорий Федорович отверг знакомство в общественном транспорте (отсутствие комфорта, толкучка и суетня) и в других общественных местах (по той же причине). Рестораны и кафе – по причине дороговизны («пока найдешь то, что нужно, все деньги потратишь») и риска спиться.

Внешность будущей жены для Григория Федоровича была не главным ее качеством. Он и так считал внешность обманчивой, а что уж говорить о ней после широкого внедрения в дело женской красоты методов имплантации, липосакции и эпиляции.

Главным в спутнице жизни, по мнению Григория Федоровича, должна быть душа. Чуткая, нежная, отзывчивая, любящая. И все. Ну и так, кое-что по мелочи: хозяйственность, умение готовить, интеллект, материальная обеспеченность, любовь к мужу, умение ему подчиняться, самопожертвование…

Сложность была в том, как увидеть эту душу. То есть понять, та это душа или не та. По глазам? Но и глазам он тоже не сильно доверял, поскольку был уверен, что качественные контактные линзы меняют не только их цвет, но и выражение.

Получался тупик. Принципиальное решение о женитьбе вроде бы и было принято, а вот способы его реализации были неясны.

«Да-а-а… – размышлял Григорий Федорович, – проблема. Еще не женился, а проблема уже появилась…»

Не сумела завладеть его сердцем даже та ярко накрашенная девица, возникшая перед Григорием Федоровичем с банкой пива в руке, со жвачкой во рту и по-простецки предложившая: «Ну чо, пойдем? По пиву вмажем? » Не удалось ей стать избранницей Григория Федоровича. Хотя вроде все было при ней. В том числе и пиво. Он тогда, конечно, пошел и по пиву вмазал. Но жениться не стал. Что-то в последний момент остановило его.

Что именно остановило? «А черт его знает что, – недоумевал Григорий Федорович. – Что-то остановило. А что именно, сам не пойму».

Соседи

У Григория Федоровича сосед был. Отличный мужик. Простой. Общительный. Если потребуется, то и за солью в любое время суток придет. И денег, при необходимости, всегда займет. Займет и забудет. И снова займет. А если Григорий Федорович напомнит, то только улыбнется в ответ, широко и открыто, положит свою тяжелую руку Григорию Федоровичу на плечо и скажет: «Да ты чего, сосед! В жизни деньги не главное. Мелочи все это! »

Веселый сосед был. Когда у него появлялись деньги и настроение, то всю ночь из его квартиры песни, крики и смех слышны были. А нет денег и настроения, то только крики. А когда Григорий Федорович пожалуется ему, что всю ночь не мог уснуть, он только улыбнется, положит свою тяжелую руку ему на плечо и скажет: «Это все нервы, сосед. От них все беды. Успокоительное тебе нужно принимать». А часто не только сочувствие, но и реальную заботу проявлял. Дал как-то Григорию Федоровичу пару кусочков ваты: «Вот, – говорит, – заткни ими уши, а то ко мне сегодня гости придут. Я, – говорит, – все время так делаю, когда жена пилить начинает».

И жена у него тоже такая же общительная и непринужденная. Последним готова поделиться. Придет, бывало, когда Григорий Федорович уже спать собирается ложиться, и делится своими последними новостями. А новости эти ее всегда о Зое Васильевне. Зоя Васильевна – это непосредственная начальница соседки. Григорий Федорович теперь о ней, спасибо соседке, все знает. Она Григорию Федоровичу даже по ночам сниться стала. Явится во сне и молчит – «А чего, – говорит, – говорить, ты и так обо мне все уже знаешь».

А дети соседские такие сорванцы были. То дверной глазок в квартире Григория Федоровича заклеят, то позвонят в дверь и убегут, то пластмассу подожгут и в замочную скважину вставят. Их хохот потом даже через стену слышно. Веселые ребятишки. Соседи их очень любили. Курить всегда на лестничную клетку выходили. Чтоб, значит, дети дымом не дышали. Тот в квартиру Григория Федоровича весь шел. И дети ценили эту родительскую заботу и платили родителям тем же – курили втихаря только во дворе, на детской площадке.

Замечательные соседи были, просто как родные. Особенно сам сосед. Никогда не юлил, не лукавил. При встрече идет прямо на Григория Федоровича – «Ну-ка, – говорит, – пододвинься, брат». И так шутливо плечом заденет. Да и вообще пошутить любил. «Вчера – говорит, – когда тебя дома не было, вот такая краля к тебе приходила, вот с такой грудью и вот с таким всем остальным. Звонила-звонила, никто ей не открыл, и она грустная такая ушла. – Скажет и тут же сознается: – Да ладно, шучу я! Кому ты нужен». И весело так хохочет.

У Григория Федоровича с соседями вообще-то много общего было. Взять ту же бытовую технику. Соседи всю свою технику в общий коридор вынесли – холодильник, стиральную машину, пылесос. «Пусть, – говорят, – здесь стоит. А то в квартире она места много занимает. А ты, – от широты душевной предложили соседи Григорию Федоровичу, – пользуйся, не жалко. Вон у нас в холодильнике место свободное есть».

Бывали, конечно, и мелкие недоразумения. Как же без них. Однажды сосед пришел к Григорию Федоровичу поинтересоваться, не он ли колбасу из их холодильника взял. Григорий Федорович стал оправдываться, объяснять, что нет, мол, не брал их колбасу, своя есть. Но ситуация неловкая, сами понимаете. Пришлось в результате Григорию Федоровичу им свою колбасу отдать. А на следующий день сосед снова к нему приходит. Григорий Федорович сразу стал оправдываться, извините, мол, нет у меня больше колбасы. Даже холодильник свой для убедительности открыл, чтоб, значит, сосед сам мог убедиться. А сосед смеется, недоразумение, мол, вчера с колбасой этой вышло – это ее наши сорванцы всю съели, вкусная колбаса-то была. «Но ты не беспокойся, – положил он на плечо Григорию Федоровичу свою тяжелую руку. – Твоя не хуже оказалась». И тут же предложил брать в случае чего колбасу из их холодильника. По-соседски, так сказать. Веселые, чего тут говорить, соседи были. И справедливые.

Я почему о соседях в прошедшем времени говорю, а потому что съехали они. Даже не попрощались.