Последняя тайна рейха - Александр Тамоников

«Сейчас они морды нам, большевикам, будут бить», – подумал Потанин.

Один из этих солдат что-то сказал Бруннеру.

Тот мигом побагровел и заявил:

– Отставить! Это наши люди! Не важно, в какой они форме. Вы что себе позволяете?

Солдаты поколебались, потом один из них сплюнул, другой одарил Чепурнова и Потанина колючим взглядом. Оба неохотно побрели обратно.

Бруннер подошел к Потанину.

– Вы кто такой? – спросил он, выпячивая нижнюю губу. – Понимаете по-немецки? Что вы делали в русской тюрьме?

– Да, герр оберштурмфюрер, я понимаю по-немецки, и в моих жилах течет доля немецкой крови, – проговорил сотрудник контрразведки СМЕРШ, щелкнул каблуками, расправил плечи. – Меня зовут Алекс Мазовецкий, я пять лет служу в Абвере, выполняю задания немецкого командования. В сороковом году я с отличием окончил разведывательную школу, расположенную в городе Славица, Западная Галиция. Непосредственный руководитель и куратор – полковник Фердинанд фон Шефер. После его трагической гибели я выполняю задания майора Отто Штрауба из восьмого отдела РСХА. Именно его инструкциям я следовал в Восточной Померании, перед тем как был схвачен ищейками СМЕРШ. Я очень благодарен, оберштурмфюрер, вам и вашим людям за то, что вы вытащили меня. Мне обязательно нужно встретиться с майором Отто Штраубом.

– Да неужели? – пробормотал Бруннер.

Сотрудник СМЕРШ ходил по самому краю и прекрасно это знал. Выпускник разведывательной школы Алекс Мазовецкий жил и здравствовал еще не так давно. Он пользовался полным доверием фон Шефера, который действительно погиб на Оберштрассе в городке Рутце. Мазовецкий перешел под начало прожженного лиса Отто Штрауба, но тот недолго наслаждался работой с опытным агентом. Мазовецкий был убит при задержании рядом со штабом Девятнадцатой армии.

Отто Штрауб об этом мог и не знать. Не до того ему было. Он пропал четыре дня назад в пригороде осажденного Берлина. Сослуживцы считали его погибшим. Но на самом деле майора без шума прибрала советская контрразведка и буквально за сутки очень даже неплохо разговорила, узнала даже то, на что никак не рассчитывала.

Бруннер поколебался, но все-таки вытащил из кармана пачку, предусмотрительно выбил из нее сигарету и осведомился:

– Закурите?

– Охотно, господин офицер, благодарю вас. – Потанин взял сигарету, прикурил от огонька зажигалки, протянутой ему. – Весьма признателен, герр оберштурмфюрер.

– Мы не возражаем, если вы воссоединитесь, так сказать, со своим куратором Штраубом, господин Мазовецкий, – с важностью проговорил Бруннер. – При условии, что вы действительно тот, за кого себя выдаете. Дело за малым – выяснить, где находится в данное время упомянутый майор.

– Последние инструкции я получал из Берлина, из здания, расположенного на Принц-Альбрехтштрассе, – проговорил Потанин и намеренно сделал так, чтобы голос чуть дрогнул.

В упомянутом здании до штурма города трудились более трех тысяч сотрудников. Сомнительно, чтобы какой-то Бруннер знал всех поименно.

– Вы это серьезно? – осведомился тот и скептически хмыкнул. – Полагаю, вы, господин Мазовецкий, знаете, что сейчас происходит в Берлине.

– Да, я понимаю, герр оберштурмфюрер, что положение там не очень обнадеживающее. – Потанин сделал скорбную мину. – Я в курсе событий, по крайней мере знаком с информационными сводками, распространяемыми советскими агентствами. Они могут приукрашивать, но факт остается фактом, и от него никуда не деться. Ситуация в Берлине очень серьезная. Я знаю, что вероятность увидеться с майором Штраубом крайне мала, но… – Он замолчал, покраснел и продолжил: – Не поймите меня неправильно, господин офицер, я не собираюсь проникнуть в Берлин, чтобы сдаться советским властям. Я мог бы просто остаться в камере, а не бежать с господином Чепурновым. Это, согласитесь, глупо. Майор Штрауб – мой непосредственный начальник, я обязан выполнять его приказы, до последнего буду надеяться на то, что он жив и борется за рейх… – Он хотел еще что-то добавить, но не нашел подходящих слов.

– Да, господин Мазовецкий, я вам сочувствую, – сказал Бруннер, внимательно обследовав его честное лицо. – Знаете, кого вы мне напоминаете? В Японии было такое понятие «ронин». Это воин-самурай, оставшийся по ряду причин без своего сюзерена. Или, того хуже, тот погиб именно по его вине. Впрочем, это, конечно же, не ваш случай. Ронин мучается, не может найти себе пристанища, отказывается служить другим.

– Я служу рейху, герр оберштурмфюрер, – заявил Потанин и приосанился.

– Да, разумеется, – совершенно серьезно сказал Бруннер. – Мы все до последнего вздоха служим рейху, какие бы опасности над ним ни витали. Но вынужден вас огорчить. Вы не попадете в Берлин и вряд ли свяжетесь со своим руководством. Майор Штрауб вас, понятное дело, не ждет. Давайте называть вещи своими именами. В лучшем случае он уже погиб. В худшем – бежал к англо-американцам, и ему уже не до вас. Это крах, господин Мазовецкий. Давайте будем честны перед собой. Великая Германия возродится, но, увы, не в ближайшие месяцы.

– Но я не намерен сдаваться, – пробормотал Потанин.

– Вам никто этого и не предлагает, – сказал Бруннер, сухо улыбнулся и осведомился: – Какого рода сведения вы добыли для майора Штрауба? Надеюсь, это не список германских должностных лиц, продавшихся Западу или СССР? Такие персоны сейчас никого не волнуют.

– Нет, господин офицер, совсем наоборот. – Потанин замолчал, сделал вид, что колеблется, но все-таки продолжил: – Это список офицеров Красной армии в звании не ниже майора, которые согласны сотрудничать с представителями английской и американской разведок. Как правило, это люди, от которых что-то зависит. Они владеют государственными секретами. Информация получена от агента, приближенного к штабу Второго Белорусского фронта, и сомневаться в ее достоверности не приходится. Контакты с союзниками там случаются постоянно.

– Вы меня удивили, господин Мазовецкий, – сказал Бруннер и озадаченно почесал переносицу. – Зачем эти сведения Отто Штраубу?

– Не знаю, господин офицер, могу лишь догадываться.

– Интуиция мне подсказывает, что эти догадки будут верными. – Бруннер язвительно усмехнулся. – Полагаю, ваш хозяин собирался бежать на Запад, да не с пустыми руками. И где этот список?

– Здесь. – Потанин постучал себя по голове.

Этот ход был безошибочен. Если Бруннер работал на Гертенберга, то не мог не знать, что для того данные сведения тоже интересны. Именно то, что доктор прописал.

– Резюмируем, господин Мазовецкий, – сказал Бруннер. – Берлина вам не видать, извините, как своих ушей. Ваш сюзерен скорее всего уже далеко. Если не погиб в берлинской мясорубке. Но у вас есть уникальная возможность продолжить служить рейху.