Экватор – наш! - Александр Тамоников

Карбанова назначили старшим авиационным начальником на базе «Сонмар» неспроста. Где он только не летал. Довелось и повоевать, и даже словить в Чечне пулю.

Однажды пришлось эвакуировать на Кавказе группу разведки. Сели в седловине, подбегает старший группы – старлей:

– Командир, наш боец сорвался в пропасть. Лежит на уступе метров на семьдесят ниже седловины. Весь переломанный – кричит, стонет.

– Так у вас же альпинистское снаряжение – почему сами не достали? – удивился Николай.

– Не успеем – крупная банда «ченов» на подходе. Уходить надо срочно.

Подошел командир «восьмерки» к краю пропасти, глянул вниз. И покачал головой:

– Не могу рисковать экипажем – не зависнет здесь моя машина.

– Почему не зависнет?

– Тяжелая. А воздух в горах разряженный – винтам и зацепиться толком не за что…

Разведчики начали спешно готовить снаряжение, чтобы самостоятельно достать бедолагу. Вниз, обвязавшись веревками, полез сам старлей.

Все шло хорошо, но под конец он так заторопился, что сорвался и упал рядом с бойцом. При падении тоже сломал руку и ногу.

Зло сплюнув, Карбанов вторично встал на краю пропасти. Сделав в уме какие-то расчеты, скомандовал:

– Экипаж, готовим машину к запуску. В ущелье полечу я и бортовой техник…

И полетел. А молоденький правый пилот стоял над обрывом и, затаив дыхание, переживал за своих, потому что работа была чрезвычайно сложной. Да и «чены» могли нагрянуть в любой момент.

Николаю удалось удачно зависнуть рядом с уступом и принять на борт двоих пострадавших. Вот только высоту машина набирать отказывалась. Винт перемалывает воздух, а толку – ноль!

Пришлось осторожно снижаться ко дну ущелья и разгонять ее до приличной скорости в горизонтальном полете. Только таким образом он сумел выбраться наружу и снова произвести посадку в седловине.

Привыкание к новым условиям прошло как-то незаметно. Вероятно, это случилось потому, что люди после затяжного марш-броска по болоту здорово устали и психологически были готовы к отдыху где угодно – хоть на сухом травянистом бугорке. А тут не то что бугорок, а целый остров с деревянным блиндажом и складом нормальных продуктов.

Прибравшись в новом жилище и развесив для сушки одежду, авиаторы помогли спецназовцам с приготовлением ужина. Всех одолевал сон, но есть хотелось еще сильнее.

За ужином сидели вокруг догоравшего кострища и с аппетитом уминали разогретое овощное рагу с ароматной тушенкой. Было чертовски вкусно. К тому же Лисин пустил по кругу фляжку с водкой.

– По паре глотков, – предупредил он. – К сожалению, спиртного мало – придется экономить…

По телам разлилось приятное тепло. Захорошело.

Авиаторы по очереди задавали спецназовцам вопросы, касающиеся и данного местечка, и времени пребывания на островке, и способах эвакуации. Но те либо отмалчивались, либо отвечали односложно и расплывчато.

Сладкий чай с галетами потребляли молча. Лишь в самом конце приема пищи Власов выплеснул остатки напитка в костер и обмолвился:

– Летчики могут отдыхать – к охране острова привлекать вас не будем.

Это было разумным решением, так как никто из экипажа Карбанова подобной деятельностью за службу не занимался.

– Первая пара дозорных – Лисин и Яковлев – заступает на дежурство в двадцать ноль-ноль, – продолжил капитан. – В полночь их меняют Конопко и Тубарь. Мы со Стрельцовым дежурим с четырех до восьми утра…

Глава вторая

Валентина стряхнула невидимую пылинку с пиджака супруга и привычно поинтересовалась:

– Во сколько тебя ждать?

– Сегодня важное совещание, – глянув в зеркало, ответил тот. – Могу на часок задержаться.

– Тогда не забудь позвонить, чтобы я ужин дважды не грела.

– Не забуду.

Поцеловав жену в щеку, Виктор Шаталов открыл дверной замок и, покинув квартиру, спустился к поджидавшему служебному автомобилю.

– В Аракчеево, – бросил он водителю.

Плавно тронувшись, черное представительское авто вырулило на широкий проспект и, набирая скорость, понеслось в сторону восточного пригорода столицы…

Генерал-лейтенант Шаталов возглавлял Управление особых операций. Ему было под шестьдесят – по всем канонам, инструкциям и документам давно пора на пенсию. Однако высокое начальство об увольнении не заикалось. Значит, ценили. Значит, был нужен.

Машина то разгонялась, то подолгу тащилась в пробках. В такие моменты Виктор Семенович бросал взгляд на часы и вздыхал. Водила – молодой прапорщик по имени Федор – краем глаза замечал нервозность шефа, но ничего поделать не мог. Здесь, на выезде из столицы, всегда были заторы. Разве что за исключением глубокой ночи.

Приоткрыв окно, Шаталов закурил первую за сегодняшнее утро сигарету. Полгода назад, втихаря от Валентины, он пожаловался знакомому терапевту на появившиеся боли в груди. Тот положил его на обследование, и несколько дней люди в бирюзовых комбинезонах колдовали над ним с кардиографами, ультразвуковой диагностикой, сцинтиграфией, томографией…

Ничего опасного врачи не выявили, но приятель, изучив заключения, настоятельно посоветовал завязать с курением, ограничить физические нагрузки, а вместо длительных заседаний в кабинетной духоте почаще прогуливаться по свежему воздуху.

– Совсем бросить не готов, – прощаясь с доктором, сказал генерал, – а вот сократить до минимума обязуюсь. Одну сигарету после завтрака, одну после обеда и две после ужина. Так пойдет?

– Ну, это лучше, чем высаживать по две пачки за день, – улыбнулся тот. – Пейте для профилактики назначенные препараты, а если почувствуете сбои – немедленно звоните…

И с тех пор как обрубило – не более четырех сигарет в день. Даже в редкие выходные.

Виктор Семенович был среднего роста – около ста семидесяти сантиметров, и довольно щуплого телосложения. При этом голосом обладал низким и грубоватым. Густые волосы с совершенно седыми висками, прямой нос, густые и тоже седые брови над серыми глазами. Кожа была смугловатой – сказывались долгие годы службы в жарких странах под ярким тропическим солнцем. Несмотря на мелкие недостатки характера, Шаталов оставался великолепным профессионалом, наработавшим богатый опыт. Помимо способностей имелись железная выдержка, смелость, незаурядный ум.

Наконец машина вырвалась из длинных пробок и резво покатила в сторону подмосковной резиденции. Начальник Управления затушил в пепельнице окурок и поднял стекло. В салоне стало намного тише. Повернув голову вправо и глядя на проплывавшие за окном пейзажи, он тяжело вздохнул…

Уже несколько дней Виктор Семенович мучился, пытаясь решить тяжелейшую для себя задачу. Анализируя сложившуюся ситуацию и перебирая немногочисленные варианты, он старался распутать сложный узел.