За тридевять земель - Екатерина Мекачима

Василиса отвернулась от окна и с грустью оглядела пышное убранство своей горницы: расписные стены, печь с изразцами, резной стол, на котором стояла ваза с ягодами и кувшин с водой. Солнечный свет струился сквозь мозаичные окна. Скоро уже шесть лет, как Василиса стала царицей. Но только первые два года она была по-настоящему счастлива. С тех пор, как Мор обратил на неё взор своих безглазых очей, царица стала увядать. Видения мучали, не давали жить. Василиса сжала в ладони берёзовый оберег, с которым никогда не расставалась. Царица знала, кто спас ей жизнь, и если вначале она радовалась своему спасению, то теперь оно страшило её. Царицу страшила плата, которую, как она чувствовала, Мор потребует не только от неё, но и от её близких. Владыка Нижнего Мира должен был забрать её душу: тогда, на поле боя, Василиса исполнила свое предназначение, открыв Веславу силу Света. Сама она, как и Агния, должна была погибнуть, вернув долг Мору и сохранив равновесие Света и Тьмы. Василиса была уверена, что тогда Мор не стал бы помогать Полозу, спасая его слугу, Веслав справился бы со своей утратой, а Злата осталась бы жива – царевну не забрал бы Полоз. Но теперь… теперь вся надежда на то, что у её Духа хватит сил противостоять зову Неяви.

По настоянию Веслава Василиса вновь обращалась за советом к Великому Волхву Далемиру, но и в Свагоборе ей не помогли: ни Слово Великого Волхва, ни его благословление. Даже совет старца Далемира – поместить у изголовья постели огнивицу со Сварожичем – не развеял кошмары и тоску. Не помогали и пышные обеды, которые, не скупясь, проводил ради неё Веслав; ни артисты, что каждый день плясали при дворе; ни прогулки, на которые водил её царь. Почти каждую ночь Василиса видела Колодец, почти каждую ночь она боролась с желанием прыгнуть во тьму. Ведь знала Василиса, что если она прыгнет в Колодец, всё случившееся потеряет смысл.

Царица смахнула слёзы и, убрав под одежды оберег, покинула свои хоромы. Она всё же согласилась пойти на прогулку с Ярой и Фросьей, которые ещё с утра звали её развеять печаль (Мухома с семьёй решили дольше погостить в Солнцеграде). И Яра, и Фросья жалели Злату, но княгини не были искренними в своем сочувствии. Даже служка, который принёс весть о кончине царевны, сообщал о смерти дочери Драгослава с неестественной печалью. Василиса понимала своих подданных, и это понимание только больше печалило её.

Царица спустилась в приёмные хоромы Царского Терема, где её уже ждали Яра и Фросья с детьми: красивые, в дорогих, с каменьями, платьях. Осанки обеих сделались под стать новому положению – и Яра, и Фросья держались гордо и чинно, истинные знатные дамы. Василиса невольно вспомнила их другими: в простых рубахах и сарафанах, улыбающихся деревенских дев. Когда-то и на ней самой был сарафан изо льна, а не расшитое царское платье, когда-то и она искренне смеялась – в ушедшие беззаботные счастливые года. Царица постаралась отогнать безрадостные мысли и улыбнулась Яре и Фросье.

Женщины отправились в Святобор, что располагался за Великим Свагобором, недалеко от Теремного Дворца. Стояла середина липеня [16 - Липень – июль. ], и дневная жара таяла в благодатной тени святой рощи и на свежем прохладном ветру. Яркие солнечные лучи пробивались сквозь сочные кроны деревьев и зайчиками играли на белом щебне насыпных дорожек. Над цветущими кустарниками летали яркие насекомые. Ясна и Любозар, которые уже успели подружиться, убегали вперёд взрослых и, играя, звонко смеялись. Василиса с грустью смотрела на детей, которых, как ей казалось, у неё уже не будет. Царица слушала подруг вполуха, стыдясь того, что завидует им.

– Василиса, тебе не смешно? – остановила её Фросья. Княгиня смотрела на царицу, улыбаясь. Улыбалась и Яра, и Василиса поняла, что она не услышала какую-то их шутку. – Ох, да ты не слушаешь нас! – расстроилась Фросья и сокрушённо покачала головой. – Твоя хандра тебя погубит.

– Я немного задумалась, – кротко улыбнулась Василиса. Ясна, визжа, пробежала мимо, прячась от Любозара, который теперь её дразнил. Девочка спряталась за мать и со смехом закрывалась от мальчика Фросиной юбкой. Яра пыталась утихомирить сына, но Любозар не собирался отступать и пытался достать Ясну, вырываясь из рук матери. Царица невольно улыбнулась.

– Как бы ни была печальна недавняя весть, – Фросья хмуро посмотрела на царицу, – в ней есть и… определенные обстоятельства… – Княгиня старалась мягче выразить свою мысль.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, Фросья, – со вздохом ответила Василиса. Любозар наконец вырвался из материнских рук, дёрнул Ясну за косу и убежал. За мальчиком погналась княжна. Женщины медленно двинулись вслед за детьми.

– Василиса, не серчай, – обратилась к царице Яра. – Боги помогают тебе.

Царица сердито посмотрела на Яру.

– Вот уж не ожидала услышать от тебя такое, – призналась она. – Смерть – это не помощь Богов.

– Как же не помощь? – спросила Фросья. – Скажу тогда прямо: теперь других претендентов на престол нет. Право твоего первенца на трон уже никто не сможет оспорить.

– Первенца? – покачала головой царица. – Зачем ты так говоришь? – Василиса нахмурилась ещё больше. – Ведь я рассказывала вам…

– Василиса. – Яра подошла к царице и взяла её за руку. – Ты знаешь, у меня больше десяти лет не было детей. Ты ещё совсем молодая, всё впереди.

Ясна догнала Любозара, и теперь оба увлеклись тем, что поднимали с дороги камешки и бросали их, целясь в деревья. Когда кто-то из детей попадал в дерево, оба громко смеялись.

– Тебя в Светомире благословили Боги, – царица убрала руку из ладони Яры, – а меня… Я должна была уйти к Мору, вот Боги и не позволяют мне продолжить Род, – сказала Василиса уверенно и, предупреждающе подняв руку, не позволила подругам возразить. – Злата должна была стать царицей после меня и Веслава. А теперь… теперь царю надо будет искать другую царицу.

– Отец Сварог! – всплеснула руками Фросья. – Ты что такое говоришь?

– Да то и говорю, – горько ответила Василиса. – Если обычный муж может позволить себе иметь бездетную жену, то если не будет наследников у царя, кто взойдёт на престол? Сваргорею вновь потрясут междоусобные войны. Я как царица не могу этого допустить.