Морфо - Амелия Грэмм

– Интересно у вас тут все устроено, – сказал Флинн.

– Да, все продумано до мелочей, – закивал Тайло. – Мы, конечно, не звери, но как-то вразумить людей надо. Например, в квартале Завистников души начинают задыхаться, когда их переполняет зависть. Они, ясное дело, уже не умрут, но чувство удушения само по себе неприятное, согласись. И пока не перестанут завидовать – не отпустит. У каждого в Чистилище свое наказание.

– А что насчет меня? Какое наказание ждет меня? – просипел Флинн, у него почему-то пропал голос.

– Ты такой рассеянный, что даже не заметил его, – вздохнул Тайло.

– Что? – ошеломленно спросил Флинн, ведь ничего необычного с ним не происходило.

– Советую внимательно осмотреться, когда вернешься в свою комнату.

Квартал Одурманенных утопал в сладком тумане, от которого щипало в носу. Души здесь бесцельно бродили, глубоко погрузившись в мир грез. От вида их блаженных улыбок и пустых глаз по спине пробегал неприятный холодок.

– Сколько тебе было, когда ты умер? – Флинна давно интересовал этот вопрос, но он никак не решался спросить.

– Семь, – на выдохе ответил Тайло.

– Всего семь лет? Так мало…

– Семь часов, – поправил Тайло. – Все, что у меня было в том мире, – уместилось в семь часов.

Флинн не знал, что на это ответить, поэтому промолчал. Теперь его собственные почти семнадцать лет жизни казались более весомыми, чем раньше. Да, он прожил немного, но у него были хотя бы годы, а у других – всего лишь часы, а иногда и минуты.

Дальше они шли в полной тишине, каждый хотел побыть наедине со своими мыслями.

– Смотри, – подал голос Тайло, нарушая безмолвие. – Это бесконечный колодец.

– Ты хотел сказать бездонный?

Флинн подошел ближе и заглянул в колодец, все-таки надеясь обнаружить дно, но нашел лишь плотную тьму.

– Нет, именно бесконечный. Тут начинается сама Бесконечность.

– Серьезно? – недоверчиво хмыкнул Флинн. – Я думал, что у Бесконечности нет ни конца, ни начала.

– Конца нет, а начало есть. Это же Бесконечность, а не Безначальность, – подметил Тайло.

– А что будет, если туда кинуть камень? Он будет лететь вечность?

– Нет. Он будет лететь очень-очень-очень долго, пока не превратится в пыль. Камни ведь не бессмертны, они тоже исчезают в потоке времени. Бесконечность – это слишком длинный путь для маленького камешка.

– А что будет с этим колодцем, когда наступит конец света? – Флинн внимательно смотрел во тьму, и ему показалось, что тьма тоже с интересом наблюдала за ним.

– Бесконечность будет ждать рождение нового мира, вот и все. Она никуда не денется, – сказал Тайло.

Флинн оперся руками о край колодца и крикнул во мрак Бесконечности, но эха не последовало.

– Бесконечность – молчаливая дама, она не ответит, так что не старайся.

– А так хотелось перекинуться словечком. – Флинн отряхнул ладони и отошел от колодца.

– Не думаю, что у вас найдутся общие темы для разговора, – улыбнулся Тайло.

Небо ожило. Оба солнца, до сих пор неподвижно висевшие над горизонтом, стремительно заскользили вверх. Встретившись высоко в небе, они недолго «пообщались» и разошлись в разные стороны. Одно из светил теперь двигалось на запад, а другое на восток, и на этот раз они не застыли над горизонтом, а покатились куда-то вниз, отдавая небосвод во власть чернильной тьме и звездам.

– О, наконец-то Эон починил время, – сказал Тайло и поднялся над землей.

Флинн вдруг почувствовал тепло, исходившее от кармана его куртки. Это нагрелся ключ – подарок Всевидящего. На овальном брелоке сияло число 92.

– Началось! – взбудораженно воскликнул Тайло. – Дом Испытаний ждет нас!

9. Океан Гнева

Флинн мчался быстрее ветра, пытаясь угнаться за Тайло. Окружающий мир поплыл перед глазами, став смазанной картиной. Он хотел крикнуть: «Постой! » – но слова застряли в горле. Кровь шумела в ушах, заглушая мысли, а сердце отплясывало чечетку. Когда бешеная гонка закончилась, он подумал, что легкие сгорели и дышать больше нечем.

Дом Испытаний всем своим видом внушал ужас. В темноте он казался застывшим монстром, который щетинился стальной черепицей и вонзался в небо острыми пиками, точно клыками. Флинн был готов поклясться, что услышал низкий рык, блуждавший по дымоходам – монстр не обрадовался непрошеным гостям.

– Ты уверен, что нам сюда? – спросил Флинн, надеясь, что они все-таки ошиблись адресом.

– Уверен, – ответил Тайло, указывая вверх. В небе огненным венцом полыхало число 92 – деваться некуда.

Входная дверь отсутствовала. Чудовищный дом раскрыл беззубый рот в ожидании, что добыча сама войдет в него. Ковровая дорожка манила вглубь, ведя по узкому коридору. Дальше их ждал просторный зал, отделанный красным бархатом и черным деревом. Они будто оказались в желудке монстра.

– Такое ощущение, что дом нас проглотил, – прошептал Флинн.

С гобеленов на них смотрели люди, чьи рты навеки застыли в душераздирающем крике.

– Твое ощущение тебя не обманывает, – отозвался Тайло. – Этот дом живой.

– Час от часу не легче, – тихо пожаловался Флинн. – И как нам найти нужную дверь? Дом-то громадный.

– Погоди искать. Ты сначала с домом поздоровайся. – Тайло указал на стоявшее посреди зала зеркало.

Флинн подошел к нему и увидел отражающийся зал, но не себя, словно стал невидимкой. Он прикоснулся к холодной поверхности, но рука прошла насквозь, и Флинн сразу отдернул ее. Из зеркала, как вода из пробоины, полилась серебристая жижа. Она мигом залила пол и заскользила по стенам, подбираясь к потолку. Жидкое зеркало полностью обволокло зал и застыло, вновь обретая твердость, а после с лязгом раскололось. Миллионы серебристых осколков упали на пол и растаяли.

Дом преобразился: стены перекрасились в темно-серый, под ногами лежал паркет цвета песка, а мебель пестрила всевозможными оттенками синего. В вазах благоухали белые лилии – любимые цветы матери Флинна. На полках стояли книги, которые он успел прочесть за свою короткую жизнь, – полсотни томов, не больше. Зато комиксы возвышались десятками аккуратных башенок. Флинн почувствовал себя странно, как будто пришел к себе домой, хотя видел это место впервые.