Золото Джавад-хана - Никита Филатов

…Наступивший день обошелся почти без заметных атак со стороны неприятеля – осторожный, наученный опытом прошлых потерь Пир-Кули-хан ограничился пушечной канонадой. К тому же, чтобы ускорить капитуляцию русских, он решил отрезать осажденный лагерь от воды, установив с этой целью на противоположном берегу, над рекой, четыре батареи фальконетов [6 - Фальконет (от англ. falconet – молодой сокол) – легкое артиллерийское орудие калибра от 1 до 3 фунтов (диаметр канала ствола 45–65 мм). ].

В результате, до самого позднего вечера силы русских солдат истощал нестерпимый зной, мучала жажда и поражали огнем почти непрестанные выстрелы неприятельских пушек. Количество раненых и убитых во второй день сражения оказалось вполне сопоставимо с потерями, которые были понесены отрядом во время атак неприятельской конницы и пехоты. Сам полковник Карягин, контуженный три раза в грудь и в голову, получил еще и ранение в бок навылет. Майор Котляревский также получил осколок в ногу, из фронта выбыло большинство офицеров, почти все батальонные, ротные командиры. Солдат не набиралось и ста пятидесяти человек, годных к бою…

Несколько раз Пир-Кули-хан через парламентеров предлагал полковнику сложить оружие, однако неизменно получал отказ. Впрочем, далее держаться без воды и под обстрелом было невозможно…

– Пойдем, ребята, с Богом и вспомним пословицу: двух смертей не бывать, а одной не миновать; умереть же, вы сами знаете, лучше в бою, чем в госпитале. И церковь святая за нас помолится, и родные скажут, что мы умерли как должно православным!

Командовать отрядом, которому предстояло совершить ночную вылазку против батарей неприятеля, было доверено капитану Парфенову. Отряд его состоял исключительно из охотников-гренадеров, специально обученных для штыкового боя, а также из опытных стрелков-егерей, с которыми вызвались идти поручики Клюкин, Ладынский, Лисенко и неизменный их приятель подпоручик князь Туманов.

Выступили затемно.

Поначалу из лагеря еще можно было разобрать удаляющиеся шаги и случайное бряцание оружия. Потом на какое-то время все стихло – до тех пор, пока в неприятельском стане почтенные муэдзины не начали призывать правоверных к утренней молитве «фаджр». И как будто в ответ по горам раскатилось внезапное эхо от первого выстрела…

Нужды передвигаться скрытно больше не было.

Капитан Парфенов осенил себя крестным знамением и подал команду;

– На руку, братцы!

Отряд пошел в штыки.

Солдаты в несколько мгновений одолели расстояние, отделявшее их от берега, и тотчас же устремились вброд, прямо на персидские батареи. Первая из них была захвачена врасплох, и все находившиеся при ней переколоты штыками. Сразу после этого, не дав образумиться бывшим на второй батарее, отважный поручик Ладынский скомандовал свои егерям: «Вперед! », и никто из неприятелей вновь не успел спастись. На третьей батарее персы все же попытались оказать организованное сопротивление, однако столь же тщетно – четвертая же батарея досталась атакующим вообще без хлопот, потому что обслуга ее перепугалась и убежала. Таким образом, пятнадцать фальконетов, причинявших большой урон русскому лагерю, менее чем в полчаса были отбиты без всякого урона со стороны нападавших.

Разорив неприятельские позиции над рекой, капитан Парфенов со своим людьми и с трофеями возвратился обратно, в расположение отряда. Вышедший перед строем, чтобы поблагодарить солдат и офицеров, полковник Карягин даже не смог найти подобающих слов – и закончил свою короткую речь тем, что перецеловал их всех на суворовский манер:

– Низкий поклон вам, чудо-богатыри!

К этому времени под командою у него оставалось всего триста пятьдесят офицеров и нижних чинов, половина которых имела ранения разной степени тяжести. Поэтому насладиться заслуженным отдыхом никому из участников вылазки не удалось – сразу же с построения их отправили на позиции, для отражения новых атак.

– Ваше высокоблагородие! – Несомненный герой дня, Парфенов, прослужил на Кавказе с полковником не один год, они крепко дружили, однако при посторонних общались между собой, соблюдая субординацию. – Егеря взяли пленного, неприятельского офицера.

– Где же он, господин капитан?

– В лазарет отнесли.

– Сильно раненый?

– Никак нет! Ну, не так, чтобы очень… – покачал головою Парфенов. – Отбивался отчаянно, вот и пришлось его прикладом успокоить.

– Господин капитан, пусть этого пленного приведут, если это возможно, в порядок. И доставят ко мне без промедления! – распорядился полковник Карягин. Потом посмотрел на дежурного адъютанта: – Да, и вызовите еще эту, как ее… Каринэ, переводчицу…