Город туманов – 2 - Тамара Клекач

Ликаны оставили характерные следы на снегу, и троица легко прошла по ним до площадки, где до переворота собирались строить еще одну станцию метро, только наземного типа как "Девяткино", "Купчино" и "Рыбацкая".

На первый взгляд там был унылый пустырь с давно рухнувшим забором, но Вельма мотыляла массивным хвостом и дыбила свои иглы так, будто перед ней была армия ликанов, а то и похуже.

– Гера, не молчи!

Отсутствие сна и потасовка на станции сделали Литвинова еще более раздраженным, чем обычно, почти вернув его в то время, когда в чародейке его выбесивало абсолютно все.

– Здесь чары, – спокойно ответила она. – Похоже на амбар или что-то вроде этого. Один вход на двенадцать часов. Второй, думаю, сзади.

Литвинов переглянулся со старшим лейтенантом. Ликаны – плохо, амбар под чарами – еще хуже.

– Там не только ликаны, – будто прочитав его мысли, сказала Вельма. – Там же и наш дружок парадемон.

– Кто еще? – нахмурившись, спросил Литвинов.

Ситуация ему в корне не нравилась, и он не знал, как поступить. Простой вызов на несчастный случай уверенно набирал обороты полнейшего чародейского дерьма с Вельмой в главной роли.

Сегодня она доказала, что могла одна заменить спецназ, и у Литвинова не осталось сомнений в том, что она полностью восстановилась, но тех патронов, что остались в магазине Сайги и тех, что были в Макаре было недостаточно, чтобы идти штурмом на амбар. Да и, честно говоря, кому те сраные пули вообще могли навредить? Вампирам разве что. И то – смотря куда попасть. А ему еще нужно было думать про Усова. Не для того он звезду получил, чтобы сдохнуть из-за тщеславия своего майора и упрямства чародейки, в которую был влюблен.

– Тебе список составить? – огрызнулась чародейка, дернув хвостом. – Полно там всяких, как ты когда-то выразился, моих сородичей. И они активно собираются делать ноги, так что рожай уже что-нибудь!

Литвинов до боли сжал челюсти и пристально всмотрелся в пустошь перед ними. Причина, для того, чтобы прикрывать чарами сборище сверхъестественных существ, могла быть только одна: за невидимым заслоном располагалась ячейка подполья – организации террористического характера, вскоре после заключения "мировой" послужившая отправной точкой для создания специальных отделов по расследованию противозаконной деятельности чародеев и сверхъестественных существ.

Если его предположение, возникшее, скорее всего и у Вельмы, было верным, то назревал вполне обоснованный вопрос: как опытный чародейский спецназ, не раз занимавшийся подобными случаями, не вышел на это место?

И, исходя из этого вопроса, не поэтому ли чародейка и даже Усов, паренек далеко не глупый, не предлагали вызвать тот самый спецназ?

– Ладно, – выдохнул Литвинов, проверяя магазин, – сделаем это. Значит, план такой… – Усов с сочувствующей улыбкой подергал его за рукав, указывая на удалявший зад чародейки. – Вельма? – прорычал Литвинов. – Какого х*я?

– Побудьте пока здесь, – кинула чародейка. – Я сначала зачищу там все, а потом вас позову. Окей?

– Ни х*я не окей! – Майор рванул за ней, но врезался в заслон. – Вельма! – Чародейка даже не оглянулась, и Литвинов злобно ударил заслон кулаком. – Ну, что, бл*ть, с ней не так, а? – выругался он.

– Если бы я знал, – не без иронии ответил ему старший лейтенант, тревожным взглядом провожая чародейку, пока она не пропала из вида в амбаре, который они не видели.

Литвинов двинул ни в чем не повинный заслон еще раз и закурил. Чары, скрывавшие амбар или что бы там за ними не было, по-прежнему оставались невидимыми, и только минут через пятнадцать пустошь начала рябить, а еще минуты через три старший лейтенант, опередив майора, с пистолетом в руках уверенно шел ко входу.

– Так, так, так… – Настроение Литвинова из злобно-раздраженного переключилось на мрачно-гомнистое, то есть чисто ментовское. – Ну, что, друзья? Будем знакомиться?

Он обвел взглядом богатый улов Вельмы, помещенный в такие тугие светящиеся сети, а может, и не только сети, что даже парадемону не оставалось ничего, кроме как корчить отвратительные рожицы, да повизгивать.

– Майор Олег Литвинов. Спецотдел. – Литвинов снова закурил и властной походкой прошелся вдоль ряда задержанных ликанов, принявших человеческий вид. – Мой коллега старший лейтенант Антон Усов. Ну, а со старшим лейтенантом Гертрудой Вельмой вы уже познакомились и, надеюсь, достаточно близко, особенно учитывая то, как вы ее разозлили.

Чародейка вздыбила иглы и зарычала. Рыжеволосый парень с кровоточившей в области бедра ногой, которого она лапой прижимала к стене у стеллажа с дешевыми консервами, скривился и отвернулся.

– А вот это вообще жесть!

Литвинов смотрелся в его лицо: то самое, которое висело в каждом участке города, если не страны, с пометкой "Особо опасен".

– Гера, к твоему вниманию Милош Вуйчик, – представил майор, хищно рассматривая парня. – Самый молодой за всю историю после переворота лидер подполья, ответственный за взрыв двухгодичной давности в госпитале для ветеранов. Их останки, мразь, – Литвинов остановился рядом с чародейкой, внимательно слушавшей его, – а также останки посетителей, среди которых были дети, неделю собирали по всему району. Сегодня ты, наконец-то, мой, – добавил он, поглаживая предохранитель на Сайге.

Самосуд Литвинов никогда не одобрял. Когда переворот только начался, он был добровольцем в одной из городских дружин, сформированных с целью соблюдения порядка среди гражданского населения, и собственными глазами видел, как это работало, особенно когда людьми управлял страх и ненависть, и под горячие руки попадали все без разбора, но сейчас он с трудом сдерживался, чтобы не пристрелить ликанскую мразь прямо на месте без суда и следствия.

Чародейка зарычала, но Вуйчик, которому, очевидно уже нечего было терять, прямо посмотрел Литвинову в глаза.

– Ваше обвинение, майор, – ровным голосом сказал он, – ложное. Ни я, ни моя группа не имеем отношения к тому…

– Да ну? – грубо перебил Литвинов, наставляя на него оружие. – Расскажешь…

Чародейка навострила уши и еще сильнее вздыбила иглы, зарычав в непонятную сторону. По ангару разлетелся металлический грюк и послышались быстрые шаги, будто кто-то бежал к ним.

– Не троньте его! Он ни в чем не виноват! – взвинчено прозвучал детский голос.