Город туманов – 2 - Тамара Клекач

– Я не заставляла тебя отпускать Вуйчика, – сказала она. – Я попросила, привела аргументы, но решение ты принял сам.

– Это уже неважно, – ответил он. – Будем, как ты выразилась, рыть, а там посмотрим, что вылезет.

– Олег… – Гера подалась вперед.

– Начните с морга, – проигнорировав ее намерения, сказал майор.

– А ты куда? – спросил Антон.

– Куда надо! – отрезал Литвинов, с мрачным видом поднимаясь из-за стола. – Как будешь общаться с Кунцевским, – он в упор посмотрел на Геру, – передавай ему от меня пламенный привет.

Чародейка провела взглядом удалявшегося майора. Если в ее шляпе и сидел кролик, то срал он сто процентов ей на голову.

Утренний снег сменился ледяным дождем, устроив настоящий каток перед зданием судебно-криминалистической экспертизы.

– А я наивно думал, что на сегодня приключения закончились, – посетовал Антон, отряхивая свой шикарный зад, грациозно приземлившийся на том самом катке.

– Увы, малыш, – усмехнулась Гера, схлопотавшая снег с козырька за шиворот плаща, – день только начался.

– О, Гера! Привет! – Эля остановилась у лестницы со стаканчиком кофе из буфета. За то время, что чародейка была на больничном, здание, которое, к слову, она лично порядком потрепала, отремонтировали на совесть. Вот только паршивый, судя по горелому запаху, кофе в местном буфете остался прежним.

– Привет! – ответила чародейка, с интересом рассматривая девушку-патологоанатома.

Она сменила прическу, и теперь вместо коротких золотистых завитков у нее был задорный хвостик и прямая челка. Ее букет лилий был очень нежным, но слишком уж отдавал соплями.

Литвинов не обманул и все-таки объяснил Эле, как оказался голым у чародейки в квартире, и она всячески оббивала порог палаты Геры, надоедая все теми же соплями и плохо влияя на давление чародейки, вынужденной доходчиво объяснить поклоннице, что кина не будет.

– Ты помнишь же Антона?

– Да, привет! – Эля сдержанно улыбнулась старшему лейтенанту. Аура ее ревниво окрасилась фиолетовым, выдав еще и неприязнь к красавчику.

– Есть что-нибудь для нас? – спросил он, игнорируя все видимые сигналы антипатии.

– По Самойловой? – уточнила Эля. Антон кивнул. – Карим только передал ее нам. Татьяна Сергеевна как раз сейчас с ней работает. Надо подождать.

– А долго? – спросила Гера.

– Минут сорок, не меньше.

– Ясно. Тогда еще увидимся.

После происшествия с Октавией Карим снял с себя полномочия слуги наркоотдела и стал общедоступным. Его лаборатория впечатляла смешением человеческих достижений и всевозможных чародейских штучек-дрючек, призванных анализировать те скудные улики, что ему приносили.

– Зря пришли, – с порога кинул Карим, перебиравший что-то на столе.

– Буксуешь, мой друг! Буксуешь! – Гера остановилась напротив одного из резервуаров с чарами.

– Очко за невнимательность! – ответил Карим. – Ваше чары, как сами можете убедиться, у меня не одни, но уверяю, что они будут рассмотрены строго в порядке очереди.

– Это они, да? – спросил Антон, рассматривая тот же резервуар, что и Гера. – Красивые.

– Даже очень, – задумчиво ответила она, всматриваясь в дымные завитки. Уж больно они были знакомыми. Не то, чтобы чары особо между собой визуально отличались, но иногда чародеи, как художники, ставили свои подписи, и конкретно в этих завитках подпись и была.

– Эй! Эй! Гера! Ты чего творишь? – взвился Карим, рассыпав пакетики с вещдоками.

– Клубника… – протянула чародейка, приоткрыв крышку резервуара и вдохнув охотно потянувшиеся к ней дохленькие, но еще работоспособные чары. – Как интересно… – Она перевела взгляд на заметно занервничавшего Карима. – Очень интересно…

– Что именно? – поинтересовался Антон.

– Да так… – Гера поправила шляпу и направилась к выходу.

Вообще-то она хотела еще узнать у Карима, шарил ли он в чародейских бомбах, но передумала. Криминалистическая лаборатория была не тем местом, где о таком при сложившихся обстоятельствах стоило говорить.

С полчаса они с Антоном бродили от окна к окну, от скамейки к скамейке, пока в коридоре правого крыла не потянуло сигаретами.

Главный судмедэксперт Татьяна Сергеевна, отнюдь не хрупкая женщина лет пятидесяти, мечтательно курила в окно приемного отделения морга. Гере она нравилась, и это, по ходу, было взаимно.

– Герочка, дорогая! – просияла Татьяна Сергеевна, захлопывая окно. – Мои поздравления с выходом на работу! Хорошо выглядишь, кстати! Тьфу, тьфу, тьфу! Понравились мои цветы? Они из моей теплички, так сказать домашние!

– Это которые ромашки? – уточнил Антон.

– Какие ромашки, Усов? – Татаьяна Сергеевна, искренно возмущенная подобной чушью, уперла руки в бока. – Кто выращивает ромашки в теплице? За что тебе только звезду дали? !

"Гиацинты", – подсказала Гера, сдерживая улыбку.

– Я сказал ромашки? – чарующим голоском сказал Антон. – Мои извинения, Татьяна Сергеевна! – Он приложил руку к груди. – Я хотел сказать гиацинты! И они прекрасны, как и вы! – добавил он, пуская в ход улыбку.

Татьяна Сергеевна покачала головой и, смерив Антона устрашающим взглядом, поплыла в манипуляционную комнату, в которой под простыней лежало только одно тело.

– Не густо у вас с клиентами сегодня, – отметила Гера.

– День только начался, – ответила Татьяна Сергеевна, – а у смерти, как ты знаешь, выходных нет.

– Что скажете об этой смерти? Несчастный случай?

– Говоришь и сама не веришь, – усмехнулась судмедэксперт. – Убийство, Герочка! Чистое убийство! Виском саданулась она прилично, крякнуть могла только так, но! Большое НО!

Татьяна Сергеевна откинула простыню: тело пышной девушки бесформенной массой лежало на столе. Трупное окоченение, несмотря на прошествии суток после смерти, почти не коснулось ее из-за чар, оставивших на ней аккурат вдоль шва синюшные кляксы.

– Следов от уколов я не нашла, хотя у вашей жертвы был сахарный диабет, но, – судмедэксперт показала на шею девушки, где был виден один единственный след от укола в обрамлении синяка, – чья-то "добрая" душа воспользовалась ее отключкой и вколола ей воздух в вену. Просто и эффективно, – заключила она.

– Кололи не инсулиновым шприцом? – спросила Гера.

– Нет, – подтвердила Татьяна Сергеевна. – Обычной двушкой, наверное. Кстати, шприц был уже использованным. В месте укола остался след от глюкозы. Ее часто используют для капельниц с физраствором во время терапии.