Город туманов – 2 - Тамара Клекач

Литвинов выпустил ему дым в лицо и очень неприятно улыбнулся.

– Спросишь у своей задницы, когда я засуну в нее твою голову.

Тембр голоса у майора был достаточно неприятный, да и вообще даже в своем лучшем виде он не производил впечатление милейшей души человека, и опер инстинктивно напрягся, но ему снова повезло, и из стоявшей вблизи труповозки выпрыгнула миниатюрная девушка-патологоанатом, с которой Вельма в свое время крутила шуры-муры, испорченные лично Литвиновым.

– Гера! – Эля помахала чародейке рукой, и Вельма пошла в ее сторону.

– Привет, Эля! – сказала она, оглянувшись на майора, все еще намеренного завести еще одного врага. – Что тут у вас?

– Без понятия! – озадаченно посмотрев на подъезд, ответила девушка, заправляя под нелепую шапку золотистую прядь волос. – Вроде несчастный случай, но…

– Но? – вступил в разговор подошедший Литвинов, в спину которого стрелял убийственный взгляд опера.

– Вам лучше самим увидеть, – странным голосом ответила Эля.

Майор почуял недоброе и, выбросив в сугроб остатки сигареты, обошел чародейку и первым вошел в подъезд.

Дверь одной из квартир на первом этаже была открыта настежь. Тело женщины лежало на животе. Повернутая влево голова покоилась на первой ступеньке лестницы, вевшей на второй этаж, и при одном взгляде на нее Литвинов понял, что вместе с уже существующими висяками, на нем повиснет еще и эта чертовщина.

Вельма вышла из-за его спины и присела на корточки над медленно изменявшемся телом.

– Мы хотели ее уже забирать, – пояснила Эля, стоявшая позади всех, – а тут она как начала делать… это…

– Что это? – спросил Усов.

– Это чары, – ответила Вельма, внимательно изучая поднимавшиеся разноцветные пары, по мере выхода которых тело женщины становилось все толще, будто собиралось взорваться.

– Они опасны? – с волнением спросила Эля.

Вельма отрицательно покачала головой и, поднявшись, прошла в квартиру жертвы, из которой вернулась буквально через полминуты с фоторамкой в руках.

– Ничего себе! – удивленно отметил Усов, рассматривая вместе с майором фото стройной девушки с широкой улыбкой и ребенком на руках, мало похожей по фигуре на толстушку, лежавшую на полу.

– Чары преображения, – пояснила Вельма, доставая сигареты. – Видите, как долго они испаряются? Она с ними жила не один год.

– Думаешь, что она чародейка? – спросил Литвинов, с сомнением посмотрев на фото девушки с ребенком.

Чародеи не могли иметь детей, и факт того, что ребенок был, наводил на самые неприятные мысли: от похищения последнего до коррупции в органах опекунства, отдавшего малыша чародейке, что вовсе не было обычной практикой, хотя и официально не запрещалось законом.

– Не знаю, Олег, – ответила Вельма, задумчиво рассматривая пары. – Очень даже может быть.

– А точнее могла быть, – добавил Усов.

– Полагаю, вы берете дело себе? – уточнила Эля.

– Берем! – быстро ответила Вельма, не дав майору даже рта открыть. – Позвони, пожалуйста, в лабораторию… Нет, не надо! – Усов уже набрал нужный номер и протянул телефон чародейке. – У тебя есть номер Карима? – удивилась она, посмотрев на экран. – Карим! Привет! Ага, Гера! Слушай, нужна твоя волшебная штука! Нет, – снисходительно улыбнулась Вельма, – не та, дорогой! Камера твоя для… Да, именно! Сейчас Антон, – она повернулась к Усову, – продиктует тебе адрес.

Отдав телефон старшему лейтенанту, чародейка вернулась к трупу. Выходившие из него чары были лучшими уликами, но собирать их следовало правильно, и это можно было сделать в специальной камере, во-первых, ускорявшей их выход, а во-вторых, втягивавшей чары в отдельные блоки, позволяя, таким образом, и тело на вскрытие передать, и чары пустить в разработку.

Литвинов за долгие годы службы с подобным не сталкивался. Чародеев убить было крайне сложно, а в тех случаях, что расследовал он, трупы не вели себя никоим образом, будучи просто трупами, поэтому майор решил благоразумно положиться в этом деле на Вельму.

Минут через десять появился Карим. Лабораторный слуга, за своей работой и света дневного не видевший, чувствовал себя вполне уверенно на месте преступления.

Криминалисты боязливо топтались у почтовых ящиков в ожидании, когда он заберет тело, но с любопытством рассматривали камеру – одну из последних разработок единственной компании, обеспечивавшей государство своими противочародейскими игрушками, не столько эффективными, сколько круто смотревшимися.

В данном случае их игрушка была действительно эффективной, и Карим крутился вокруг нее, настраивая все, что было необходимо.

Вельма с непроницаемым видом курила, но за недолгое время знакомства Литвинову удалось лицезреть тот особенный ее взгляд, который говорил о том, что ее что-то беспокоило, и который, как раз, и был у нее в тот момент.

Карим позвал нескольких патрульных, чтобы они помогли уложить тело в камеру, что, конечно же, он мог сделать и сам, но тело, подверженное чарам было не стабильным и любое воздействие других чар могло привести к не желательным последствиям, поэтому действовать нужно было очень осторожно.

Криминалисты осмелились подойти и сделать фотографии. Патрульные без особого желания перевернули тело, морща носы от чар, выходивших из него.

– У нее что-то в руках, – заметил один из патрульных. – Похоже на лампу. – Он схватился за нее, пытаясь разжать "мертвые" объятия покойной.

– Не трогай! – вскрикнула Вельма, изменившись в лице.

Крышка тем временем на том, что патрульный назвал лампой, соскочила и со звоном покатилась по лестничной площадке.

– Идиот! – процедила чародейка, странно растопырив пальцы.

Вдруг как-то повеяло холодом и затхлостью. Все застыли на месте, не зная, чего ожидать. Лампа в "мертвых" объятиях жертвы зашевелилась, из нее раздался оглушительный визг и одновременно со светящимися нитями чародейки, брошенными вверх, из лампы вырвался самый настоящий парадемон.

Создание из рваных клочков чистой тьмы неестественно вытянуло рот, продолжая визжать внутри сети, которую накинула на него чародейка.

Литвинов напряженно поглаживал свой Макар, вместе с Усовым, целясь в парадемона, по ходу, еще не въехавшего в то, что нужно было сопротивляться.

Карим, каким-то образом, оказавшийся под ним, очень осторожно тянул из рук мертвой девушки лампу – специальный сосуд из свинца, способный удерживать парадемонов, как бы замыкая их в собственном излучении.