Город туманов - Тамара Клекач

2. 2

Кровать, хоть и отдававшая средством от клопов, выглядела весьма притягательной и к удивлению чародейки, плавно опустившейся на нее, она оказалась еще и поразительно мягкой.

Виски бежал по венам и кипятил кровь, а во рту все еще стоял вкус Рамона, и в теле ощущалась небывалая легкость. За это Гера и любила заниматься сексом с вампирами, лучшими антидепрессантами, знавшими толк в удовольствии и расслаблении, причем, абсолютно без каких-либо обязательств.

Чародейка почти прилегла, пребывая в гипнотической истоме, когда в голове раздался песочный голос.

"Вельма, вы нужны".

Тембр неприятно скрежетнул по мозгам, молниеносно прогнав истому и выдавив легкость. Чародейка с минуту пялилась в потолок, взвешивая про себя варианты, но, согласно приказу, она уже была на службе и проигнорировать зов майора не могла.

Мысленно потянувшись к ниточке, связывающей их, Гера быстро установила его местоположение и телепортировалась в парковую зону недалеко от недостроенного жилого комплекса.

Мелкий снег засыпал машины, в которых прятались от холода криминалисты и патрульные. Даже бесстрашные ребята, приехавшие на труповозке, предпочитали сидеть в ней. Одна только "святая" троица из отдела по тяжким и особо тяжким преступлениям толклась под зонтиком старого чародея.

Гера подкурила сигарету и не спеша подошла к ним. Причину того, что они вот так стояли, она почуяла сразу. Ползающие твари, любители мертвечинки, осваивающие жмурика, были не доделанными вампирами. Причем, буквально. Тот, кто их создал, не довел процесс трансформации до конца, то есть вовремя не напоил человеческой кровью, поэтому они вели себя, как зомби из третьесортного фильма – ползали, мычали, гадили под себя и жрали мервечину.

Ученые (люди, конечно же) так и прозвали их мертвоедами, а еще дали какое-то латинское название, которые и сами-то произнести правильно не могли. Наблюдая за ними с безопасного расстояния около полугода, те самые ученые пришли к гениальному выводу, что они очень опасны, а убить их практически невозможно, что, конечно же, было не так.

Тех дохликов могла прибить самая обычная домохозяйка при помощи хоть утюга, хоть сковородки, хоть швабры с отжимом. Что же было говорить про любимые бронебойные патроны ночных нарядов полиции, которыми снабжались также и опера отделов тяжких и особо тяжких преступлений наряду с электромагнитными пулями.

Но чародейку вызвали, конечно же, не для того, чтобы она провела краткий инструктаж. Майор вызвал ее, чтобы проверить, так сказать, в бою. На вкус Геры это был дешевый прием, полностью лишенный воображения, но не в ее стиле было говорить свинье, что она свинья. Все-таки хозяин – барин.

В пабе она забыла свою шляпу, и этот факт ее немного раздражал, как и то, что майор выдернул ее разбираться с тем, что мог сделать сам.

"Чувствую, Литвинов, у нас с тобой будут проблемы" – вскользь подумала чародейка, всматриваясь в широкую спину майора.

– Прекрасная погода для убийства, не так ли, господа? – без выражения вслух заметила Гера, сделав очередную глубокую затяжку.

Молодой лейтенант вздрогнул, машинально потянувшись рукой к расстегнутой кобуре на поясе, выглядывающей из-под плотного черного пальто. Старый чародей улыбнулся, словно она выдала отличную шутку.

А вот майор, что бы Гера обязательно поприветствовала путем снятия шляпы, которой, к превеликому сожалению, при себе не имела, ни одной мышцей не выдал, что ее внезапное появление его самую малость напугало.

– Не могу с вами не согласиться, Гера, – усмехнулся Вик. – Погода действительно прекрасная. В том числе и для убийства.

– Не факт, что это убийство, – возразил Усов. Снег попал ему за шиворот, и он поежился. – 105-м всегда помечают вызовы для нашего отдела, но не все они таковыми оказываются.

– Это нам и нужно выяснить, – холодно заметил Литвинов. – Будьте так любезны, – не глядя на чародейку, бросил он, указывая на ползающих мертвоедов.

Гера молча сделала затяжку и в компании пристального взгляда майора, не понятно, чего от нее ожидавшего, не спеша пошла в сторону трупа. Ни утюга, ни сковородки, ни швабры с отжимом у нее, конечно же, не было. Черт, она была даже без шляпы! Хорошо, что она была чародейкой, и ничего из выше перечисленного ей было не нужно.

Метрах в трех от существ Гера остановилась. Убивать она их не хотела. Да, они были отвратительными, мерзко питались, омерзительно воняли даже на таком расстоянии, но, в конце концов, каждый выживал, как мог. По крайней мере, живых они не трогали. Да, и не виноваты были в том, что их в такое превратили.

– Уходите, – сказала чародейка, – и я вас не трону.

Мертвоеды, не замечавшие до ее появления ничего, кроме трупа (свежего, кстати), на мгновение замерли, но принюхавшись к ее запаху, то есть запаху живого, потеряли к ней всякий интерес и вернулись к трупу.

– Уходите, – громче повторила чародейка, – и я вас не трону.

Реакции не последовало. Гера поднесла к губам почти истлевшую на ветру сигарету и затянулась. Кончик сигареты стал ярче и в свете фар, направленных на место трупа, падающий снег стал красным от огня, охватившего мертвоедов и за считанные секунды не оставившего от них ничего, кроме горсток пепла на грязно-белом снегу.

– Круто, – раздался за ее спиной голос молодого лейтенанта Усова. – Вик, а ты так не делал.

– Не люблю огонь, – сухо ответил старый чародей, украдкой взглянув на Геру, беспристрастно рассматривающую труп.

Судя по длинным, светлым волосам это была девушка. Грязная и подранная мертвоедами одежда выглядела не дешевой. Руки были связаны за спиной. Что же касалось причины смерти, то тут все было понятно при одном только взгляде на вбитый в нее деревянный кол: убийство. Определенно убийство. Причем, особо жестокое.

– Похоже на казнь, – отметил Литвинов, присевший на корточки. – Что скажешь, Вик? Может, одна из ваших?

– Магическое излучение отсутствует, – ответил чародей. – Гера, а вы, что скажете? – Ответа не последовало, и Вик огляделся в поисках чародейки. – Гера?

– Что-то нашли? – Литвинов встал и подошел к чародейке, сосредоточенно высматривающей что-то за пределами света фар.

– Здесь что-то есть, – тихо ответила Гера.

– Мертвоеды?

– Нет. – Она прошла чуть дальше в темноту. – Что-то другое.