Герой на подработке. Без царя в голове - Элтэнно. Хранимая Звездой

– Тут советник подсобил с лихвой. Было, етить, такое дело. Понадобилось ему хвост павлином распустить… Кстати, хочешь, пойдём к советнику все вместе? Если он сочтёт, что парень твой не виновен, – разговор всё более приобретал дружеский характер, доказывая, что оба собеседника хорошо знакомы между собой, – то и претензии у него враз пропадут.

– А и пошли!

Данрад прищёлкнул пальцами и дал мне знаком составить ему компанию. Я устало вздохнул, взял по пути чей-то надкусанный пирожок и затрусил под конвоем в замок.

***

– … и ты расскажешь мне всё, о том, что делал не только этой ночью, но и прошлыми, – не повышая стального голоса, пригрозил советник.

На скромные предположения Руяна, что может я здесь зря нахожусь, и не скромные заявления Данрада о том же самом этому властному и хладнокровному человеку было наплевать. Но я не мог не попытаться.

– А если я буду молчать?

– Тогда придётся тебя заставить. Я занимаю свою должность достаточно давно, чтобы мои люди набили руку. Прежде чем публично содрать с тебя кожу и повесить, они поразвлекаются с тобой. И ты, маг, продержишься долго.

– Ваши люди набили руку? Ядрёна вошь, а, знаете, мои-то тоже! – зло сощурил глаза главарь и резко ударил кулаком по столу.

Лежащие на столешнице предметы звонко подпрыгнули. Руян дёрнулся было вперёд, но Виктор Верше, выглядящий так невозмутимо, как если бы подобное учинялось в его кабинете с завидной регулярностью, дал знак стражу оставаться на месте и вопросительно уставился на Данрада. Тот с чувством собственного превосходства и гордости сложил руки на груди и процедил:

– Учтите, Ваша честь, вся Стая – действительно рубаки, а не сборище доходяг в портках в цветочек.

– А я требую вас учесть, что вы сейчас в шаге от того, чтобы испытать казнь и на себе.

– Просто та-ак? – в протяжном голосе Данрада прозвучал непередаваемый сарказм. – Ни за что-о?

– За Вцалбукут и Диграстан.

– Почётно. Выходит, я несу угрозу целой стране. О, как!

Он оскалился в улыбке да с задором посмотрел на меня. Но я не был так же спокоен. Сидя на стуле со связанными за спиной руками, мне доводилось ощущать себя как-то неуверенно. Так что я смог только кисло приподнять один уголок своего рта и взволнованно сглотнуть слюну. Остальные продолжили разговор. Однако происходил он на не в меру повышенных тонах и длился недолго. Если не везёт, так уж не везёт, в самый пикантный момент собеседников прервали. Беззастенчиво и без предварительного уведомления дверь быстро раскрылась и сразу послышалось возмущённое женское покашливание.

Руян, и до этого старавшийся не лезть на рожон, вытянулся в струнку и соответственно должности излишне рьяно поприветствовал вошедшую даму. Советник резко замолчал, как будто оцепенел, и внезапно покраснел. Затем его щёки побледнели и снова налились румянцем. Ещё более густым. После чего он суетно встал со своего места, рассчитывая следовать этикету, но неловко опрокинул подставку под канцелярские приборы. Выглядели его действия так, как будто он оказался выбит из колеи визитом магички. Совершенно.

И я его понимал! Ещё как. Сам испуганно заикал!

Только Данрад, будучи единственным незнакомым с этой миледи, не стушевался. Он смерил гостью полным ярости взглядом (вожак Стаи вообще был на взводе). Однако прервавшая его тираду девушка выглядела излишне величественно, чтобы нарываться на новые неприятности, а потому главарь продолжил выговаривать свои возмущения не ей, а советнику:

– Я ещё раз говорю…

– Да хоть тысячу повторите! Я вам уже ясно всё озвучил!

– Не-а. Ни хера ты не ясно озвучил!

– Фу. Кто это у вас здесь, Виктор? Вы действительно обязаны принимать такое отребье лично?

Советник виновато посмотрел на магичку и извиняющееся замямлил:

– Простите, миледи Лильяна. Никак не ожидал, что вы появитесь. Так бы подобрал более подходящее общество.

– Очень на это надеюсь. А то этот мужчина сущий дикарь.

– Дикарь? – уязвлённо переспросил Данрад с, казалось бы, вежливой, но на самом деле очень нехорошей интонацией, и злобно усмехнулся. – А, может, и дикарь с учётом того, что я…

– А ну хватит тут! – грозно потребовал Руян. – Нечего тебе при благородной миледи глотку драть.

– Заткнись сам лучше!

– Не ори я сказал или твой поганый рот живо палач заткнёт! И держи-ка руки на виду, чтоб я их видел. А то вместе с этим отбросом на виселицу отправишься!

– Прекратите немедленно! – с привычным повизгиванием миледи по-детски притопнула ногой и, вспомнив, что она не абы какая барышня с хорошей родословной, а ещё и всамделишная магичка, хлопнула в ладоши. Этим она наложила колпак тишины. Очень хиленький. Через одиннадцать секунд слух ко всем вернулся (я специально засёк). Однако этого хватило, чтобы Данрад испытал потрясение и даже метнул на меня гневный взгляд.

– Это не я! – едва появилась возможность, тут же озвучил я.

Главарь был в том состоянии, что запросто мог не то, что по столу вдарить (на столешнице от прежнего удара осталась вмятина), а и по голове. А во мне горела уверенность, что мой череп по твёрдости никак не может сравниться с каменным дубом.

– Прелестно, чума Борхайта вас всех раздери! – огрызнулся он и, вновь скрестив могучие руки на груди мрачно уставился на магичку, как удав на зайца.

– Ужас, Виктор, – с порицанием качая головой, выговорила миледи, словно бы и не замечая этого взгляда, да подошла к советнику ближе. Её серое бархатное платье ужасно не гармонировало с ярко салатовыми лентами и замысловатой шляпкой. – Вам, как человеку из благородной семьи, не следовало бы уделять внимание таким невежественным крестьянам.

Холща-Драконоборец, и без своего примечательного флага являющийся одним из самых узнаваемых и грозных наёмников этой части мира, не сдержался от того, чтобы не округлить глаза. Его авторитет ныне был таков, что он мог позволить себе с властью Вцалбукута спорить и ссориться вполне безнаказанно. Однако если на разбойника он ещё мог хоть как-то походить из-за жестоких черт лица, то с его-то выправкой и одеждой в крестьяне затесаться? !

– Несомненно вы правы. Но тут произошла оказия, требующего моего настоятельного внимания. Быть может, вы согласитесь обождать меня у себя или в других покоях? Я достаточно быстро закончу с этим неприятным делом, – Виктор Верше непривычно для себя исказил свои черты до мягкой подобострастной улыбки и кончиком пера для письма указал на меня. – Нужно всего лишь написать несколько строчек, чтобы разрешить проблему, повесив это ничтожество.