Художница проклятий - Джордан Ривет

С каждой минутой сидеть на клене становилось все менее и менее удобно. Брайер переключилась с голубой смальты на малахитово-зеленую и начала добавлять лозы к изображению. Она обвивала ими нарисованный дом, делая их толстыми, как ветви плюща, и добавляя по всей длине яркие цветы в ключевых точках. Проклятие сделает так, что смола, защищающая дом от влаги, начнет медленно разрушаться. В самые холодные зимние месяцы крыша станет течь, и ветер будет завывать в щели. Благодаря Брайер господин Уинтон получил по заслугам, хотя тот и никогда не узнает, что все его беды были результатом его же неблагочестивых поступков.

Брайер гордилась утонченным коварством проклятия, но на прорисовку перепутанных лоз уходило слишком много времени. Ей нужно было подготовить более простой в исполнении дизайн. Руки девушки болели, опираясь о крышу, а расстояние между деревом и стеной, казалось, увеличивалось с каждым мазком. Брайер начала потеть, отчего кисть то и дело норовила выскользнуть у нее из пальцев.

Взяв перерыв, чтобы открыть баночку с желтой охрой, Брайер заметила какое-то движение краем глаза и замерла. Кто-то был здесь.

Нет. Только не сейчас. Она задержала дыхание, борясь с невыносимым желанием броситься наутек. Ее ни в коем случае не должны были поймать, но она также не могла позволить себе оставить проклятие незавершенным. Без последнего штриха маленький рисунок под черепицей будет не более чем миленькой картинкой.

Брайер выглянула из-за густой кленовой листвы, боясь даже глазом моргнуть. Засаженная травой лужайка между особняком и лесом была пустынна, если не считать надвигающиеся послеполуденные тени. Тем не менее, Брайер чувствовала, что за ней кто-то наблюдает.

В конюшне фыркнула лошадь, на деревьях трещали сороки, но больше Брайер не приметила никаких других движений и звуков.

Говоря себе, что она всего лишь испугалась теней, Брайер вернулась к работе. Баночки звякали в сумке, пока Брайер меняла желтый цвет на красный, чтобы можно было добавить на лозы побольше цветков. Рисование проклятий требовало определенной последовательности мазков, и художница не могла себе позволить торопить процесс, однако ее кисть постоянно соскальзывала, пока Брайер меняла цвет краски из своего неудобного положения. Девушка взяла кисть в зубы и посильнее сжала ногами сук, на котором сидела, чтобы можно было держать баночку с карминовой краской двумя руками. Крышка не поддавалась. Мелкие ветки еще сильнее впились в бедра девушки, пока та пыталась сохранить равновесие на массивной ветке дерева.

Снова движение, мелькание синего. На этот раз тени приняли очертания и форму. Воображение Брайер вовсе не играло с ней злую шутку. Кто-то стоял рядом с конюшней Уинтона. Сквозь листву девушка смогла разглядеть фигуру высокого человека в куртке цвета индиго, и этот человек смотрел прямо на нее.

Сердцебиение Брайер участилось, ее конечности задрожали, отчего удерживаться на месте стало еще сложнее. Девушке хотелось соскочить с дерева и броситься бежать, но она не знала, как отреагирует незнакомец. Брайер пристально глядела на человека, оставаясь такой же неподвижной, как воробей перед кошкой.

Секунды шли. Высокий незнакомец находился возле конюшни. Копна его светлых волос была видна даже в тени. В руке он держал что-то длинное и тонкое.

Может, это садовник господина Уинтона? Торговец был неприятным человеком, если верить словам кузнеца, но неужели его наемный рабочий будет просто стоять в бездействии, позволяя художнице навести порчу на своего хозяина? Садовник ничего не знал о намерениях Брайер, а ведь она могла планировать сжечь дом дотла вместе со всей семьей.

Ноги Брайер дрожали так сильно, что сотрясали ветви. Если она будет продолжать в том же духе, она привлечет внимание прохожих. Брайер ничего не могла поделать по поводу присутствия незнакомца. Ей нужно было закончить работу.

Баночка с карминовой краской, наконец, открылась. Брайер торопливо нанесла последние мазки проклятия и испортила пару цветков. Она быстро поправила их при помощи твердой стороны кисти. Пот капал со лба Брайер вниз на землю. Еще один лепесток, и проклятие будет завершено.

Брайер обмакнула кисть в карминовую краску и поднесла ее к стене. Сук, на котором сидела девушка, заскрипел, когда художница потянулась вперед, к самому дальнему уголку рисунка, чтобы добавить последний штрих.

Внезапно незнакомец выступил из тени. Он держал в руках большой лук, заложив в него стрелу. Движение напугало Брайер, и ее рука соскользнула, оставляя длинный красный след поперек рисунка проклятия. Девушка ахнула и лихорадочно потянулась за другими красками, чтобы замазать ошибку. Прежде чем Брайер успела все исправить, раздался громкий треск, и ветка под ней надломилась. Листья и ветки хлестали девушку по лицу, пока она падала с дерева. Брайер больно ударилась о землю. Баночки с краской превратились в осколки.

Запыхавшаяся и шокированная, Брайер смотрела вверх на покачивающиеся ветки. Она упала. Она в самом деле упала. Листья парили над ее головой, плавно кружа в порывах летнего ветерка.

«Хватит уже валяться! Тебя же точно поймают! »

Втянув носом воздух, Брайер заставила себя сесть. Ее юбка была испачкана краской и усыпана кусочками битого стекла. Пока она стряхивала осколки, ее запястье пронзила острая боль. Левая рука Брайер приняла на себя основной удар при падении. Девушка попыталась сделать круговое движение кистью руки и тут же содрогнулась. Брайер стиснула зубы, пытаясь справиться с приступом тошноты; перед ее глазами заплясали черные мушки.

Если рука была сломана, Брайер не сможет работать в течение нескольких месяцев. Она не могла позволить себе получить такого рода травму. Она лишится дома и всего того, что смогла построить на обломках своей старой жизни. Брайер корила себя за то, что не бросила рисовать при первом же признаке опасности.

Скрипящий звук напомнил Брайер о том, что ее четко продуманное проклятие теперь было испорчено широкой красной полосой, идущей поперек рисунка. Особняк издал протяжный зловещий стон. Девушка порылась в своих знаниях по искусству рисования проклятий, пытаясь понять, какую роль сыграет последний размашистый мазок и как скоро. Каждое движение кисти имело значение, и это…

Скрип повторился громко и настойчиво. Брайер, понимая, что вот-вот произойдет, подскочила на ноги. У нее оставалось мало времени. Брайер собрала по возможности как можно больше разбитых баночек, при помощи здоровой руки сгребая перепачканное масляной краской стекло в свою сумку, после чего бросилась прочь от дома. При беге боль в пострадавшей руке стала сильнее, и глаза девушки наполнились слезами.