Ледяное взморье - Александр Тамоников

– Но, Боря, – попросил начальник штаба, – по шоссе пройдешь не более километра, далее будет грунтовка, уходящая в лес, свернешь на нее.

Младший сержант удивился:

– Так мы на этой грунтовке подвеску оставим, товарищ полковник.

– Ничего. Лучше оставить подвеску, чем попасть под «юнкерсы», а у немецкой авиации сегодня, похоже, загруженный день. Скоро вновь налетят на Ломов, ну и, естественно, не пропустят автомобили на шоссе.

Младший сержант вздохнул:

– И чего они так взялись за этот городок? Или у них других целей нет для бомбардировок? Та же передовая, областной центр.

– Немцам, Боря, возможно, стало известно, что в Ломове находится штаб корпуса, а это цель серьезная. Передовую же и областной центр они тоже не забудут.

– Понятно. Заявились, суки, на нашу голову. И чего люди воюют, товарищ полковник? Жили бы в свое удовольствие, кто в Союзе, кто в Германии. Ведь и у них революция была.

– Что, хорошо жил, Боря, в своем колхозе?

– Неплохо. У нас колхоз большой… был. Под пять тысяч народу, клуб двухэтажный, прямо перед войной поставили, своя школа начальная, когда меня призывали, начинали строить семилетку. Больница хоть и небольшая, а все есть где подлечиться. Особенно хорошо летом, как сейчас. Как стемнеет, после клуба возьмешь девчонку и к реке. Там голыми в воду, потом… ну, сами понимаете. Нет, хоть и прижимали с работой, но жили хорошо, в достатке, в город особо никто не рвался.

Полковник спросил:

– Ты ведь женатый у нас?

– Не-е, это Гусько женатый. Мы с ним с одного села. Вместе призывались.

– А ты, значит, девок портил?

Младший сержант утер нос.

– Не без этого, но с их согласия. Не насильничал. Были у меня…

Начальник штаба прервал младшего сержанта:

– Потом, Боря, расскажешь, смотри вперед, за подъемом поворот на грунтовку.

– Понял.

Колонна свернула в лес, пошла по извилистой грунтовке.

Лейтенант Тернов, старший группы охранения, удивился маневру «эмки»:

– И чего они на грунтовку ушли? Это же крюк какой до штаба дивизии!

Гусько спокойно ответил:

– Начальству виднее, товарищ лейтенант. Думаю, начальник штаба боится налета авиации. Ведь в лесу нас не видно с воздуха, а шоссе – как на ладони. Немцы же большие любители поохотиться за командирскими машинами.

– Наверное, ты прав.

– Вот только впереди разрушенная деревня Стеренька вдоль берега реки Стерны, через реку мост. Если он тоже разрушен, как и деревня, то придется возвращаться. Стерна хоть и неширокая река, а глубокая.

– Ты откуда знаешь?

– Ездили туда с командиром роты.

– Да? – удивился лейтенант. – И зачем, если не секрет?

– Вы ротному не скажете?

– Нет, слово офицера.

– Медсестра у него там в госпитале. С ней и выезжали в Стереньку. «ГАЗ-4» удобная машина. В кузове места для любовных утех более чем достаточно, и из-за бортов не видно. А пока они миловались, я пошел искупаться. Как раз у моста. Он тогда целый был. Сунулся – от берега сразу глубина, прошел вдоль всей деревни, спешить-то некуда, в одном месте только мелко, но на середине с головой.

– Ну, капитан, молодец. И что за медсестра?

– Извините, товарищ лейтенант, этого не скажу. Не мое это дело.

– И правильно. Ну что ж, будем надеяться, что мост сохранился и не придется возвращаться. А Грунов верно поступил, что свернул в лес. Утренней бомбардировкой сегодня дело не кончится. Налетят «крестовые» еще пару раз, если уж взялись за Ломов. Ты, Леша, не жмись к «эмке», соблюдай дистанцию, а то резко затормозит, и сомнешь ей зад.

Водитель «ГАЗ-4» сбавил скорость.

Поездка по лесу заняла около получаса. В это время над лесом пролетели две «рамы». В основном эти самолеты использовались немцами в разведывательных целях, но могли и атаковать. На вооружении они имели два пулемета, могли нести четыре пятидесятикилограммовые бомбы. Далеко не безобидные «птички». Самолеты ушли в сторону городка, это говорило о скором повторном налете «юнкерсов».

Гусько, когда стих шум самолетов, взглянул на взводного:

– А ведь Грунов как в воду смотрел. Будь мы на шоссе, эти «рамы» могли разнести нас в клочья.

– Могли разнести, а могли и уйти, это смотря какая задача поставлена экипажам, но то, что в лесу намного надежнее и безопаснее, очевидно. Через кроны пилоты нас не видят.

– Не появились бы они у Стереньки. К деревне дорога выходит из леса и идет по полю где-то с километр.

– Воздушная разведка ушла, а налет немцы проведут на город, так что беспокоиться не о чем.

– Интересно, где наши «яки» с военных аэродромов армии?

– Там, где надо. Да и в полках не более восьми-десяти истребителей. Немцы, атакуя утром Ломов, девять бомбардировщиков прикрывали шестью «мессерами». У них с авиацией порядок.

– И у нас был бы порядок, если бы в начале войны не потеряли и аэродромы, и самолеты.

– Ничего, промышленность работает, американцы помогают по Ленд-лизу, скоро наши начнут гонять «мессеры».

Водитель вздохнул:

– Ну дай-то бог!

Лейтенант удивился:

– Ты, ефрейтор, комсомолец?

– Не-е, – улыбнулся водитель, – кандидат в члены ВКП (б).

– Тем более, а бога поминаешь?

– Невольно вырвалось. Да и чего греха таить, на передовой перед боем все молятся: и партийные, и беспартийные, и красноармейцы, и командирский состав.

– Ты прекрати это.

– Есть! А вот и поле.

«Эмка» пошла по грунтовке открытого места. Она шла прямо к развалинам, к мосту. Младший сержант Белик увеличил скорость.

Его примеру последовал и Гусько.

Пассажиров затрясло, из кузова донеслось:

– Эй, водила, не дрова везешь.

Тернов крикнул бойцам охраны:

– А ну оставить разговорчики, смотри, какие нежные.

«Эмка» резко затормозила у реки. Мост был разобран. Именно разобран, а не разрушен. Бревна валялись тут же, на берегу.

Лейтенант Тернов сориентировался мгновенно:

– Группа, к бою!

Бойцы выскочили из кузова, укрылись в ближних развалинах.