Лжедмитрий. Царская плаха - Александр Тамоников

– Обойдемся и без его подачек. Дьяка же этого, коли он будет совать свой нос не туда, куда надо, приструним, на место поставим.

Мария Федоровна насмешливо посмотрела на брата.

– Ты поставишь?

– А хоть бы и я.

– Иди, Михайло, не смеши.

– Я-то уйду, душно тут, а вот тебе без меня, как ни крути, не обойтись.

– Куда ж мне без тебя. Но ладно, Михаил, ты и впрямь ступай. Пусть Григорий придет.

– На что тебе брат?

– Нужен!

– Я не нужен, Гришку подавай. А ну вас всех. К вам, как к родным, а вы… – Михаил Федорович повернулся и вышел из залы.

Мария Федоровна поведала брату Григорию о приезде надсмотрщика и попросила заняться с ним бумагами по хозяйству, по отчетности удела.

– Ты будь с ним, Гриша, любезней, хоть и не по нраву тебе это. Мне не по чину с ним общаться, а Михайло по пьянке может нагородить такого, что не разгребем потом.

– Ладно, сестра, займусь. Бумаги у нас в порядке, хотя придраться, конечно, можно. Я вот о чем подумал, Мария. А не по душу ли Дмитрия явился дьяк?

– Были у меня те же мысли. Считаю, что Битяговского опасаться не стоит.

– Да, убийцу открыто не присылают. Но все же надо бы усилить охрану и опеку царевича. До игр допускать только ребят надежных, проверенных.

– Я уже повелела Осипа Волохова на двор не пускать.

– А вот это напрасно. Царевич о ссоре помнить не будет, а отсутствие дружка заметит и вопросы начнет задавать. Прислуга все ему расскажет.

– Может, и так, но Осипу делать во дворе нечего. Это решено.

– Ну тогда гони и Василису.

– Надо будет, выгоню. Покуда пусть служит. От нее вреда нет.

Григорий Федорович пожал плечами.

– Дело твое, ты мать.

– Вот именно, я мать, и мне решать, как воспитывать сына.

– Я о том же.

– Ну и ладно. Битяговский будет смотреть за нами, тебе же надо приглядывать за ним и за его людишками.

– Сделаю. Это все? Пойду заберу бумаги да еще раз все посмотрю, где надо подчищу. – Он поднялся, намереваясь уйти, но вдовствующая царица окликнула его:

– Погоди, Григорий! Это еще не все, что я хотела обсудить с тобой. Но об этом не здесь.

– Ты кого-то опасаешься?

– Всех, кроме родных. Любой из прислуги продаться Бориске может. Не устоит, даже не имея подлых намерений. Годунов подавит любого.

– Но не Нагих.

Мария Федоровна улыбнулась.

– Но не Нагих. В этом ты прав. Выйдем во двор.

– Шубу надень, на улице похолодало, ветер поднялся.

– Жди у крыльца, скоро выйду.

Григорий Федорович вышел во двор. Вскоре к нему спустилась Мария, взяла брата под руку, повела по дорожке вокруг дворца, где никто не мог слышать их.

– О чем ты хотела поговорить со мной, сестра? – поинтересовался Григорий.

– Ты только выслушай, не перебивая, и сразу выводы не делай. После скажешь, что надумаешь.

Григорий Федорович удивленно посмотрел на сестру.

– Хорошо. Я слушаю тебя.

Мария Федоровна поведала брату свой план с отъездом в Польшу. Говорила она довольно долго, по деталям расписывала суть замысла, хотела убедить брата в своей правоте.

Григорий Федорович умел слушать.

Они обошли дворец, встали у крыльца.

– Ну вот, пожалуй, и все, Гриша.

– Я услышал тебя и уже сейчас…

Мария Федоровна ладонью из прорези в рукаве шубы закрыла рот брату.

– Сейчас, Гриша, ничего не говори. Обдумай услышанное, воспринимай это не как слабость, измену или выгоду, а как необходимость сохранить Дмитрия для царствования. Помни, что Годунов не оставит нас в покое и не отбросит мысль о восхождении на трон любыми способами.

– Хорошо, сестра. Но когда мы поговорим на эту тему?

– Сразу после того, как ты разберешься с делами вместе с дьяком Битяговским. Он уедет из Кремля, тогда и поговорим. Опять здесь же.

– Я понял тебя! Хочу знать, Михаил в курсе твоих замыслов? Он же был у тебя.

– Был, только пьяный. О чем с ним говорить? Послала его отсыпаться. Протрезвеет – узнает все. Не бросать же его здесь на растерзание!

– Я думаю, его не надо посвящать в суть дела прежде времени. Трезвым он выслушает тебя, а пьяным может раскрыть тайну всем.

– Да, ты прав. Скажем ему об этом попозже. А вот нашему брату Андрею вообще ничего говорить не надо. Он для таких дел совсем не подходит. Будем уезжать, позовем с собой. Пусть тогда сам решает, как ему быть.

Царица продолжала тщательно продумывать план побега.

В Новгород был отправлен гонец для установления связи с князем Губановым. Верный Нагим человек вернулся с обнадеживающей новостью. Губанов готов был не только принять и укрыть семью наследника, но и содействовать переговорам с Речью Посполитой.

Однако зима в этом году выдалась непредсказуемой и на редкость капризной. Ехать было опасно. То лютые морозы, то оттепели с обильным снегопадом делали дорогу просто непроходимой.

Второй не менее важной причиной невозможности немедленного бегства являлось присутствие в Угличе дьяка Битяговского, который усердно исполнял свои обязанности. Не проходило дня, чтобы он не наведывался во дворец. Битяговский постоянно усиливал давление на Марию Федоровну и ее братьев, урезал их привилегии, в то же время более чем любезно обходился с Дмитрием, часто разговаривал с ним.

На дворе появились жена дьяка, его сын Даниил и племянник Никита Качалов. Он начал ухаживать за дочерью Василисы Волоховой, что закончилось свадьбой.

Мария Федоровна, умудренная опытом дворцовых интриг, чувствовала, что вокруг нее стягивается петля, наброшенная Борисом Годуновым. Теперь она могла доверять все меньшему количеству людей.

На семейном совете вдовствующая царица объявила братьям о принятом ею решении:

– Уходить в Новгород будем в начале июня, когда леса станут для нас лучшей защитой.

– Но, Мария, Битяговский тут же подымет тревогу и пошлет за нами погоню. Мы и отойти от Углича не сможем, – возразил Михаил, недавно узнавший суть плана.