Взвод специальной разведки - Александр Тамоников

И, отвернувшись, засопел, но тихо, чтобы не было слышно в коридоре. Сказывалась привычка.

Листошин закрыл дверь, Калинин занялся видаком. Ничего сложного в его включении не было. Вставил кассету, одну из двух, лежавших на магнитофоне, в паз, включил телевизор и нажал на клавишу. Тут же на экране высветилась парочка молодых людей. Одетых, мирно о чем-то разговаривающих. Калинин включил режим «паузы», спросил у Листошина:

– Ну что, Лист, «стол» накроем перед просмотром?

– Давай! Ты занимайся тем, что мы принесли, а я обследую холодильник.

Спустя минуту на фанерной доске, лежащей на двух табуретах, появились фляжка со спиртом, чайник с водой для запития, алюминиевые кружки, две открытые банки сардин, тарелка с кусками тушенки, мелко нарезанный кусок сервелата, хлеб и две пачки «Северных» со спичками.

Листошин взял фляжку, посмотрел на друга:

– По скольку лить?

– Грамм по сто!

Старший лейтенант точно отмерил указанную дозу. Чокнулись. Выдохнув воздух, выпили спирт, тут же запив его водой. Как по команде закурили. Листошин кивнул на телевизор:

– Врубай порнуху, Саня! Посмотрим, что такое необыкновенное вызвало восторг у Ерохи.

Александр убрал «паузу».

И вновь на экране две фигуры молодых людей. Мужчины в строгом костюме и женщины в черном платье.

Листошин показал пальцем на экран:

– У них не жарко!

– Понятно! Снимали же не в Афгане. Но молчи, кури, жуй консервы и смотри.

К парочке откуда-то сбоку вышел негр.

И вновь Листошин воскликнул:

– Во как! Этот тут на какой черт нужен?

– Лист? !

– Молчу, молчу!

Негр что-то сказал и начал раздеваться. Парочка наблюдала за ним. Когда тот снял плавки, обнажив член, Листошин не удержался:

– Ни хрена себе, фасцинус!

Александр не понял:

– Чего?

– Член, говорю, у этого ниггера, как ствол станкового гранатомета!

– Да, елда солидная, но ты сказал что-то другое!

Семен, не отрываясь от телевизора, коротко объяснил:

– Фасцинус – это член, греки называли его фаллосом, римляне пенисом и фасцинусом!

Александр удивился:

– Откуда такие познания?

– В книге какой-то прочитал. Но не мешай, смотри кино!

А на экране разделся и тот, кто ранее сидел с дамой. И у него мужское достоинство достигало сантиметров двадцать в длину, не меньше.

Листошин воскликнул:

– Так они что, решили ее вдвоем пихнуть?

– Наверное!

– Порвут же!

– Посмотрим!

Девица также сбросила с себя платье, встала на колени. Мужики подошли к ней.

Дальше смотрели молча. И только когда троица на экране устроилась на диване, Листошин не выдержал:

– Во дают, черти! А баба-то? Ты смотри, ее пялят такими трубами, а ей хоть бы хрен. Нет, Саня, вырубай шарманку, иначе я прямо сейчас угоню БРДМ и рвану в госпиталь.

Калинин выключил видеомагнитофон и телевизор.

Семен разлил спирт по кружкам. Выпили.

– Да, – проговорил Листошин, – дела. Меня баба удивляет. С виду такая миниатюрная, симпатичная, в платье даже скромная, а что вытворяет? И, главное, как легко принимает этих длиннохоботовых. Простому мужику, с нормальным членом, с такой ловить нечего! Фу, бля, противно! Но заводит! Базара нет.

С кровати голос подал Ерохин:

– Чего смотреть перестали?

– Да посмотрели уже.

– Это самое начало.

– И его хватило!

Начальник клуба приподнялся:

– Слабаки. Смотрите дальше.

Листошин отказался:

– Нет. Я пас! В наших условиях такие фильмы смотреть нельзя. Очень для здоровья вредно!

– В таком случае иди смотри «Дело в Пенькове»! Там все по-нашему, по-советски, платья ниже колен, девки – святоши, а пацаны – комсомол! И никакого секса. Ни открытого, ни прикрытого!

– Нет уж, к черту твое «Пеньково»!

– Тогда наливай!

Калинин предупредил:

– По третьей пьем!

Третий тост у офицеров неизменно был за погибших, поэтому Ерохин проговорил:

– Что ж, помянем тех, кто навсегда остался в проклятых ущельях и «зеленке»!

Молча выпили. Так же молча закусили.

Посидели еще минут двадцать, обсуждая текущие проблемы, в том числе и скорое убытие к новому месту службы нынешнего замполита и прибытие нового.

Первым поднялся Калинин:

– Ну что, братцы, пора и по хатам!

– Пора.

– Славик, ты с нами пойдешь?

– Нет! Останусь здесь. Чего я забыл в общем модуле? Здесь кондишн, прохладно, опять-таки видак, порнушку еще на сон грядущий посмотрю. А в модуле? Через каждый час простыни мочить? Иначе ведь не уснешь.

Листошин поинтересовался:

– Слав, а где ты кондиционер надыбал?

Ерохин усмехнулся:

– У замполита спер!

Офицеры спецназа недоверчиво посмотрели на начальника клуба.

– Не верите? А именно так оно и было. Ему когда кондер в кабинет поставили, я на него сразу глаз положил. Хоть и были на складе другие, но кто ж мне выделит. Вот и пошел на хитрость. Как-то вызвал он меня к себе, отчет писать. Ну, пришел, сел за стол, занялся делом. Политрук вышел, я к кондиционеру, крышку снял да реле переключения и замкнул. Возвращается Трофимов, а в кабинете духота. Он к кондеру, а тот лишь вентилятором крутит, не охлаждает. Спросил, что это с ним. Не знаю, говорю, щелкнуло, мол, что-то внутри и мандец, сдох БК-2000. Ремонтировать их некому, вот замполит и распорядился заменить ему аппарат, ну а я этот «сломанный» у него выпросил. Реле в порядок привел, дело пустяковое, вот и пашет в полное мое удовольствие.

Листошин задумался, потом проговорил:

– Тебе, Слав, кажется, тоже меняться скоро?

– Точно! В августе, если раньше в Союз не выпрут, но это вряд ли. А что?

– Ты, как будешь сваливать, отдай нам его.

– Базара нет. Стол накроете и заберете. Но к тому времени, думаю, этими аппаратами весь батальон снабдят.

– Это еще бабушка надвое сказала. Перестраховка не помешает.

– Договорились.

Калинин, убирая остатки «пиршества», спросил: