K-pop: за кулисами мечты - Стефан Ли

На следующем слайде я уже семиклассница и выгляжу чрезмерно опечаленной, позируя родителям с альтом в не подходящей по размеру форме.

– Могу с уверенностью сказать, что за все одиннадцать лет занятий я ни разу не получила удовольствия от игры на альте. Более того, время, потраченное впустую на занятия по альту, могло бы быть потрачено на подготовку к экзаменам в колледж. Какое учебное заведение впечатлит полное отсутствие достижений? Пять лет индивидуальных занятий по альту вылились лишь в счета на тысячи долларов, заработанных вашим тяжким трудом, но брошенных на воздух. И давайте не забывать о времени, проведенном в пути.

На секунду я решаю глянуть на маму. Она выглядит ошеломленной, испуганной. Кажется, план работает.

– С некоторых пор моя душа вновь расположена к пению, – и эту фразу подкинул Итан. – Должна признаться: на прошлой неделе я нарушила правила, но ничего не прошло даром: я пропустила подготовку к экзамену ради прослушивания в K-pop-компанию.

Родители шокированы. Мама прерывает меня.

– Что ты…

– Мам, ты ведь обещала! Все слова потом.

Я показываю фото, на котором мы с Имани стоим в толпе других конкурсантов.

– Я прекрасно осознаю, что поступила неправильно, но если бы я сказала вам заранее, то была бы наказана и не смогла бы претворить планы в жизнь! Я пела, стоя прямо перед менеджером SAY Entertainment, которая прилетела прямиком из Кореи на поиски талантов. В прошлый понедельник она связалась со мной и сказала, что из трех тысяч участников они выбрали лишь меня!

Я рассказываю родителям о SAY Entertainment и их влиянии, показываю фото SLK – не что-то сексуальное: мальчики сидят вместе в школьной форме.

Далее высвечивается список.

Почему Кэндис должна стать K-pop-трейни этим летом:

• Кэндис выучит корейский.

• Кэндис заведет много друзей со всего мира.

• Кэндис станет увереннее в себе, наблюдая за превращением обычных ребят в популярных айдолов. Ей так не хватало этого в Америке.

• Кэндис вытерпела десять лет игры на альте.

• SAY возьмут на себя расходы за перелет и проживание в Сеуле в течение всего лета.

На отдельном слайде помещен довод, подсказанный Имани:

«Люди, отбирающие учеников в колледж, слабо верят, что азиаты могут хоть как-то выделиться из толпы. Каждый второй получал хорошие оценки и высокие баллы за экзамены, а на музыкальном инструменте многие играют лучше, чем Кэндис когда-либо сможет! Лето, проведенное в качестве K-pop-трейни, – это уникальный опыт и материал для великолепного эссе для приема в колледж».

На последнем фото я держу гитару, подаренную папой на двенадцатый день рождения – в моих глазах отражаются подлинная радость и свечи на торте.

– Спасибо за внимание! Остались ли у вас какие-либо вопросы?

Тишина, папа неловко хлопает. Мама отводит глаза, скрестив руки на груди. Так, я была готова к сопротивлению.

– Мам, кажется, тебе есть что сказать?

В ответ она лишь цокает – значит, действительно разозлилась.

– Это абсурд, – произносит она. Она произносит maldo andwae по-корейски – что-то вроде «чепухи».

– И что же кажется тебе абсурдным? Все предельно ясно.

Ухмыляясь, она устремляет на меня взгляд.

– Ты? ! Поедешь в Корею, чтобы стать айдолом? ! Девчонка, что не говорит по-корейски? Которая в жизни еще не трудилась?

Щеки горят, слово уголь под решетками с кальби.

– А что в этом такого? – не выдерживаю я. – Я ни разу в жизни ни о чем не просила! Только и делала, что молчала в тряпочку и училась!

– Зато жаловаться ты можешь, – отвечает мама.

– Почему Томми достается все? Он и в хоре поет, и спортом занимается, а ты и слова не сказала ни разу. У меня ведь оценки куда лучше! Это все потому, что он мальчик?

Мама хватает меня за руку, а я спешно ее вы- рываю.

– Как ты можешь так говорить? Дело вовсе не в этом. Спорт поможет Томми поступить в колледж, поможет ему в будущем!

– А чем вокал хуже? – продолжаю спор.

Мама закусывает губу и кивает сама себе.

– Я буду честна, Кэндис, – она говорит мягко, но уверенно. – У тебя хороший голос, но певцу очень сложно выделиться. Ты хотя бы представляешь, сколько в Корее великолепных вокалистов? Ты ведь такая стеснительная, а все эти айдолы харизматичны и уверены в себе…

Шокированная, я не могу вымолвить и слова. Никогда еще слова не ранили меня так сильно. Папа встает на ноги.

– Кэндис, я тоже не слишком уверен. Я много читал обо всех этих компаниях. В индустрии так много коррупции, случаев жестокого обращения с трейни… все эти рабские контракты, нечеловеческие нагрузки…

Я даже не слышу доводов отца – настолько я зла на мать.

– Ты виновата в том, что я не уверена в себе! – говорю я, одновременно утирая слезы. В этот момент сказанное кажется чистой правдой. – Ты забрала у меня единственную страсть, единственное, что делало меня особенной среди других. Разве так не поступают с теми, кого ненавидят? Ты зла на меня за то, что ты так и не смогла стать певицей!

От шока мама приоткрывает рот. Она кажется разбитой. Я быстро отгоняю мысли о том, что сказала лишнее.

– Кэндис, это уже слишком, – прерывает нас папа. – Поговорим позже.

– Отлично!

Я врываюсь в комнату, захлопываю дверь, ложусь на пол и придерживаю ее ногами. Кто-то пытается войти, но я еще больше напрягаю ноги. Стук.

– Кэндис, открой дверь, – голос мамы предельно тих и нежен.

– Вот же дура.

Наверняка однажды я пожалею о сказанном. Глядя в потолок, осознаю, что зла вовсе не на маму – я зла на себя. Дело ведь не в альте, не в желании попасть в хор или уехать в Корею. Дело в умении быть честной с собой. Дело в храбрости.

Бью ногой о дверь и кричу еще громче:

– Какая же дура!

Глава 5

Глаза луциана

На ужин того же дня мама готовит твендян-тиге (корейский суп на основе корейской соевой пасты твендян) и несет кастрюлю к столу голыми руками – вероятно, вместо кожи у нее драконья чешуя. Я хотела извиниться, но помнила: я в первый раз заявила о чем-то и не собираюсь отступать.