Свет тысячи звёзд - Леони Ластелла

Статуя Гризли, стоящая в центре кампуса и смоделированная каким-то парнем по имени Аутио, является достопримечательностью нашего университета.

– Крошечное, да? – я приподнимаю одну бровь и пытаюсь улыбнуться.

– Видишь, все не так плохо, – комментирует она мою попытку. – Пойдем.

Бекка спрыгивает с кровати и уже находится на полпути к двери, когда я качаю головой. Мне не хочется. Это действительно тревожный знак. У меня всегда есть настроение для вечеринки. Тем более, если это незаконная вечеринка, а так как Гризли Аутио священен, то, конечно, никто не разрешал все это. Мало что увлекает меня больше, чем хорошая музыка, веселье с небольшим количеством острых ощущений и алкоголем.

– Что такое?

– Думаю, не сегодня, – отмахиваюсь я. – Мне нужно еще поработать, – говорю я, указывая на свой заваленный письменный стол, на краю которого сложены книги и листки бумаги. – У меня есть парочка идей для фильма, который я хочу попробовать.

– Семестр только начался, зубрила. Давай же.

То же самое я сказал Харпер. Если я останусь здесь, то весь вечер буду думать о том, почему она не согласилась приехать завтра. Мысли о ней перенесут меня к Эмме, к моей семье и всему дерьму, о котором я хочу забыть.

Бекка права, мне не стоит оставаться здесь и позволять своему мозгу терзать себя.

– Ладно. К Аутио, – я пожимаю плечами, хватаю ее и начинаю щекотать. Даже если кто-то может считать ее крутой, в сердце Бекка – ребенок, который все еще лежит с моей сестрой под одним из больших каштанов в Центральном парке и ест мороженое. Она хихикает и вырывается из моих объятий.

– Перестань, идиот.

– Идиот не я, а Уилл.

Ее лицо мрачнеет, и, хотя Бекка прижимает к моей груди подушку, она кивает.

– Почему ты просто не пригласишь его на свидание, Бекка?

– Я старомодна в этом вопросе.

Я качаю головой, потому что заметно, как эти двое ходят вокруг да около.

– Ты и старомодна, – я кручу пальцем у виска. – Ты шутишь, и ты это знаешь. Если не сделаешь первый шаг, вы сойдетесь, когда Уиллу понадобится виагра, чтобы у него встал.

Она снова ударяет меня подушкой.

– Когда ты начнешь готовить? – меняет тему Бекка. – Я умираю с голоду. Если мы хотим прийти к Аутио вовремя, то уже пора начинать.

Бекка всегда умирает с голоду. Я задаюсь вопросом, как ей удается быть такой миниатюрной, учитывая огромное количество еды, которое она потребляет ежедневно.

– Как только мы наконец закажем стиральную машинку, – парирую я. – На прошлой неделе я уже отправлял тебе ссылку по WhatsApp. Самая подходящая модель стоит всего 150 долларов. Мы можем себе это позволить. Мне надоело делить стиральную машину с Гэри. – Гэри пятьдесят лет, он живет со своей нуждающейся в уходе матерью, не особо следит за гигиеной и всегда торчит в прачечной, когда я там. Иногда я думаю, что он использует стерильную кафельную комнату в качестве второй гостиной. Или следит за мной. Я не знаю, что из этого хуже.

Бекка прокручивает сообщения и открывает ссылку онлайн-магазина, которую я отправил ей. Она набирает что-то на своем смартфоне, а затем кивает.

– Готово. Теперь ты можешь, пожалуйста, пойти готовить?

С любым другим я бы посчитал это за шутку, но Бекка такая. Сначала она выпендривается в течение нескольких недель, а потом покупает стиральную машинку, пока отбивается пуховой подушкой. Потому что она голодна и только так заставит меня готовить.

Я вздыхаю.

– Я перешлю тебе завтра свою часть, – и прежде чем она успевает махнуть рукой, спрашиваю: – Зеленое кари, леди?

Она восторженно кивает и бежит на кухню, где забирается на стол. Бекка всегда сидит рядом с плитой, пока я готовлю. Чаще всего она мешает и редко помогает, и все же мне это нравится.

Глава 3

Харпер

Через добрых полчаса автобус доезжает до зажатого между двумя горными хребтами Френчтауна, пригорода Мизулы. Без поля для гольфа, которое повышает престиж этого места, этот городок был бы ужасно унылым.

Когда я добираюсь до дома, низкого бунгало, поражающего не своим расположением, а множеством сделанных с любовью деталей, с помощью которых мама превратила это место в наш дом, уже становится темно.

Отсюда недалеко до городского медицинского центра, где она работает медсестрой, и, несмотря на близость к полю для гольфа и центру города, арендная плата вполне приемлема. Это, безусловно, связано с тем, что крошечный населенный пункт находится севернее трасы 90 и южнее магистрального шоссе.

Я тороплюсь, перепрыгивая через ступеньки веранды, к входной двери, сквозь которую из дома доносится шум. Бен воет, и я слышу маму, которая пытается скрыть напряжение в своем голосе. Если для меня это просто раздражение, то Бен ощущает происходящее как удар кувалдой. Я должна была быть здесь полчаса назад. Любое отклонение от правил значит для Бена всепоглощающий хаос. Я виновато смотрю на часы. Я опоздала ровно на тридцать четыре минуты, и то только потому, что всерьез раздумывала о том, чтобы бросить маму и пойти на эту дурацкую вечеринку. К тому же я знаю, что ей нужно быть на работе, и она полагается на меня. Я не могу поверить, что вообще подумала о том, чтобы повесить Бена на нее. Только потому, что мне понравилось, как мои клетки отреагировали на взгляд лазурных глаз Эштона. Он наверняка давно нашел подходящую замену. Эта мысль делает мне больно. Хотя не должна. Потому что он явно не из тех парней, кто планирует что-то большее, чем развлечение. В жизни определенно есть вещи поважнее. Я просто не могу бросить свою повседневную жизнь ради вечеринки с горячим парнем.

– Это ты, Харпс? – я слышу, как мама собирает свои вещи в кухне-гостиной. Потом она спешит ко мне в коридор, где я как раз снимаю туфли. Она с нежностью целует меня в лоб. Тот факт, что мама во всем этом хаосе, в котором виновата я, тратит время на это, мучает мою совесть еще больше. Она не спрашивает, почему я опоздала. Не потому что ей неинтересно, а просто потому что она доверяет тому, что я никогда не отклонюсь от плана без уважительной причины.