Свет тысячи звёзд - Леони Ластелла

Прошло много времени, прежде чем я перестала воспринимать на свой счет тот факт, что Бен воспринимает мои прикосновения как нечто неприятное. Он считает их неизбежным злом, когда ему приходится, например, переходить улицу. Я спускаюсь с ним к реке, и мы довольно долго бродим вдоль берега. Здесь наблюдая за Беном, можно было подумать, что он ничем не отличается от других. Как и любой ребенок, он пробирается через подлесок, ударяет веткой по зарослям и визжит, когда лягушка прыгает в воду прямо перед его носом. На краю поля для гольфа Кинг Ранч мы садимся на поваленное дерево, и Бен ест свои яблоки. Он даже предлагает мне два кусочка, которые я с наслаждением жую, потому что они невероятно сладкие. И потому что то, что Бен дал мне их, – маленькая победа. Это значит, что он позаботился о моих потребностях.

Я знаю, что на самом деле это не победа. Аутизм – это не то, что можно победить. Состояние Бена никогда не изменится. Он всю жизнь будет нуждаться в помощи, но я научилась распознавать хороший день и наслаждаться им.

Я слезаю с дерева и опускаюсь в густую траву. Бен играет у реки. Я слышу, как он сообщает информацию обо всем, что находит в грязи на берегу. Чаще всего это отрывки из его детских научных книг, но кое-что он почерпнул из телевизора.

Пахнет влажной землей и свежей травой. Так же пах Эштон. Как идеальный день в Монтане. Я запрокидываю голову и не вижу ничего, кроме лазурного неба, которое невольно напоминает мне его глаза. Бен прав. Голубой действительно восхитительный цвет.

Глава 6

Эштон

Она не пришла. После нескольких шотов мне стало все равно. Проблема в том, что я снова трезв. А это значит, что у меня невероятное похмелье и мне больше не безразлично.

Бекка сидит напротив и смотрит на меня как на неудавшийся эксперимент. Я опираюсь руками о кухонную стойку и пытаюсь удерживать свою свинцовую голову в естественном положении. Если я не буду осторожен, она упадет вниз, оставив яму в столешнице.

– Ты в порядке? – спрашивает она, жуя свой завтрак. Я думаю, что Бекка специально выбрала хлопья Кранчи Нат, чтобы проверить мое самообладание.

– Мм, – невнятно бурчу я и вижу, как подруга сползает со стула и наливает стакан воды. Она ставит его передо мной и добавляет туда таблетку от головной боли.

– Завтрак чемпиона, – радостно произносит она, а затем оглушительно громко жует. Бекка пьет так же много, как и я, весит вполовину меньше и все равно никогда не испытывает таких проблем по утрам. Это нечестно. Я выпиваю растворившуюся таблетку. Несколько секунд мне кажется, что я вот-вот выплюну вчерашний вечер в унитаз. Но желудок успокаивается, и я опускаю голову на предплечья, чтобы таблетка начала действовать. Мама всегда утверждала, что организму нужен отдых, чтобы лекарства могли сделать свое дело. Хотя я уже давно в это не верю. Просто потому что почти все, что говорила мама, оказалось враньем. Но это все же одно из хороших воспоминаний: мама, которая легла ко мне на диван и гладила меня по лбу до тех пор, пока головная боль не успокоилась и я не заснул. Тот факт, что головная боль была единственным способом привлечь внимание мамы, прекрасно демонстрирует отношения в нашей семье. Я отбрасываю от себя эти мысли и моргаю, глядя на Бекку.

– Почему ты такая ужасно радостная?

– В противовес твоему унынию, – смеется она и шлепает меня кухонным полотенцем. Я не делаю попытку увернуться.

– Хотя бы сделай вид, что выжил после этой тусовки. Уилл скоро придет, и ты знаешь, что у него фобия на зомби.

– Уилл – трус.

Бекка целует меня в висок, а затем резко толкает в бок.

– Тебе не стоило его уговаривать посмотреть «Ходячих мертвецов». Ты знаешь, какой он. С тех пор постоянно подпрыгивает в темноте от любого шороха.

– Я запомню, – бормочу я. – С Уиллом можно смотреть только диснеевские фильмы, – я записываю это на невидимую записку, а затем снова зарываю голову между руками.

– Что собираешься делать сегодня?

Ребята хотят съездить отдохнуть на озере. Они спрашивали меня, не хочу ли присоединиться, но у меня такое ощущение, что они, наконец, переходят в горячую фазу. И я ни в коем случае не хочу помешать этому.

– Спать? – я указываю на свою голову и пожимаю плечами. – Без понятия. Брейди хотел зайти попозже поиграть. И сегодня вечером я работаю.

– Мы можем ближе к вечеру подбросить тебя на работу, и Брейди встретит тебя там. Ты действительно должен поехать с нами.

– Чтобы смотреть, как вы занимаетесь сексом? – вздрагиваю я и на этот раз уклоняюсь от удара Бекки. – По сравнению с этим «Ходячие мертвецы» – воскресная прогулка. Нет, спасибо. Кроме того, у меня еще много дел, – например, в сотый раз спросить себя, почему, черт возьми, Харпер не пришла.

– Ты все еще думаешь об этой девушке.

Иногда я ненавижу эту невидимую связь между мной и Беккой, из-за которой она читает меня как открытую книгу.

– Я не думаю о ней, – отвечаю я.

– Ага, – парирует Бекка, и то, как она подчеркивает каждую букву в отдельности, показывает, что она мне не верит.

– Мне есть чем заняться, а теперь убирайся, наконец, – я целую подругу в щеку, игнорируя ее приподнятые брови, и, уже сделав шаг назад, засовываю презерватив в ее задний карман. – И скажи Уиллу, чтобы он не травмировал бедных диких животных, – затем я быстро ухожу в свою комнату, прежде чем Бекка сможет ударить меня.

Глава 7

Харпер

Я люблю воскресенья. Они спокойные и пьянящие. Мне нравится, что мы все вместе. Без приемов у врачей, стресса или напряжения. Мама сделала вафли со сливками и вишней. Мы с ней лежим на веранде в старом лоскутном гамаке. Ветра нет, поэтому между деревянными досками застревает вялый поздний летний зной. Бен оставил на лице и пижаме остатки всего, что сегодня съел, и играет в саду. Он качается на качелях. Раньше ему не нравился подвижный досуг, но сегодня он не может насытиться им. Мне после двух часов непрерывного качания стало бы так плохо, что даже мысль о вафлях была бы невыносимой. Но Бен улыбается и качается. Улыбается и качается.