Обращая сумрак в свет - Мари Бреннан

Единственное утешение состоит в том, что западный Каджр настолько безводен и удален от населенных мест, не говоря уж о полном отсутствии очевидно заманчивых целей наподобие Лабиринта Змеев, что расхитители могут счесть набеги на эти края столь же затруднительными, сколь армия – их патрулирование.

Вновь взявшись за письмо Рафаата, я обнаружил далее лишь сетования на то, что ахиаты не могут даже снарядить собственной экспедиции в Каджр! Да, им очень хотелось бы поглядеть, не найдется ли рядом других подобных тайников, но… оказывается, лорду Гленли продано исключительное право на раскопки в той части Кадржра и все, что в ходе оных отыщется! В течение ближайших трех лет!

Однако, пока ты не искрошил всех зубов, скрежеща ими, позволь рассказать тебе остальное.

Естественно, я был до глубины души возмущен. Вероятно, ставленник националистов, ведающий выдачей разрешений с прошлого года, рассчитывал, что Гленли, по сути своей – дилетант, опустит руки прежде, чем его люди хоть что-то найдут, а может быть, просто полагал, будто там и искать-то нечего. Так ли, иначе, а пока этот срок не истечет, исследовать западную часть Каджра могут только грабители.

Да-да, эта мысль мне в голову тоже пришла. Но прежде, чем пойти на сделку с совестью, преступить закон и нанять для негласных раскопок по нашей указке соответствующих «специалистов», я решил попробовать прямой подход к делу. И посему нынче утром, прослышав, что Гленли здесь, в городе, отправился с ним поговорить.

Никакого проку от этой встречи я не ожидал. Скорее, рассчитывал с ее помощью удержаться, не подливать масла в огонь противозаконной торговли (иначе, после того, как я выбил из Томфри торжественное обязательство не покупать ничего у Дорака и прочих воротил черного рынка, ты первый отречешься от нашей дружбы). Да, я вряд ли могу в чем-либо упрекнуть леди Трент, обнаружившую популяцию современных дракониан и объявившую о сем на весь белый свет, но… это-то и положило начало бешеной гонке за драконианскими древностями, а изнуренных нищетой местных жителей, готовых сокрушить все на своем пути в поисках вещиц, которые можно продать за пару динаров, вокруг предостаточно. Одним словом, уж мне-то поощрять подобные безобразия не следовало бы ни в коем случае.

И, как выяснилось, не придется.

Права лорда Гленли исключительны, да – но это значит, что он может жаловать разрешения на раскопки в западном Каджре всем, кому пожелает. Ахиаты просили его об этом сразу же после обнаружения тайника, и им он отказал… однако, беседуя с ним нынче утром, я указал на то, что, буде позднее там обнаружится еще что-либо ценное, все сочтут его дураком – за то, что не предпринял дальнейших поисков. Между тем, поделившись правом на поиски в Каджре со мной, он будет выглядеть в глазах общества щедрым меценатом и пожнет лавры новых открытий.

Откровенно сказать, я и от этого особого проку не ждал. Я ведь многие годы пытался прикрыть лавочку Дорака, а ведь через склады этого ублюдка прошла, по меньшей мере, половина коллекции лорда Гленли. Однако его эго не уступает коллекции в величине, и, видимо, перспективы насмешек со стороны окружающих перенести не смогло.

Заметь, согласился он вовсе не сразу. Поначалу завел туманный разговор о неких планах на будущее: сейчас он, дескать, целиком поглощен работой над табличками и охоте за новыми находками уделить столько внимания, сколько хотел бы, не в состоянии. Можно подумать, он, развлекаясь в Экре, в то время как Одри корпит над табличками и разбирает символ за символом, хоть чем-то ей помогает! Кстати, и в Ахию, чему я нимало не удивлен, он возвращаться отнюдь не спешит. Думаю, та экспедиция в Каджр была его первым личным выездом в поле (если, конечно, не считать «полем» континентальные курортные городки).

Но после этой преамбулы он соизволил перейти к делу и заломил с меня немалую цену – уверен, солидную долю от суммы, уплаченной за собственное разрешение, – и я, донельзя удивленный его сговорчивостью, согласился.

Навряд ли лорд ожидает, что я там что-либо найду. Сдается мне, он, тщательно обыскав те края, знает: больше искать там нечего, потому и не против, чтоб я совал туда нос. Но не могли же его люди за сравнительно недолгий срок абсолютно в том убедиться – тем более, что западные районы Каджра сплошь изрыты небольшими пещерами! Ну, а в самом уж крайнем случае я с чистой душой смогу сказать, что постарался опередить грабителей в поисках чего-либо стоящего, как только мог.

Итак, вскоре я, по всей видимости, отбуду в Ахию. Покупка лицензии означает, что денег из собственного кармана хватит только на кратковременную экскурсию, но, полагаю, с финансами может помочь лорд Трент – в конце концов, его внучка работает с первоначальной находкой, и все такое. (Не бойся, твоему бюджету ничто не грозит. По крайней мере, до будущей недели – то есть, до моего возвращения и разговора о предложении Рафаата. )

Кстати, как там дела у Одри? Понимаю, прошло всего около недели, но я ожидал уже получить от нее, по меньшей мере, полдюжины писем с известиями о прогрессе. Лорд Гленли, часом, не велел перлюстрировать ее почту?

Твой друг,

Алан.

Из записной книжки Коры Фицартур

Сегодня Одри написала отцу. Не знаю, рассказывать об этом дядюшке, или нет. В письме говорится, что перевод на удивление сложен, что она, тем не менее, от работы в восторге, что времени это, по всей вероятности, займет немало, хотя сколько именно, ей неизвестно, и что она, прочитав часть текста, полагает, что не вправе, не должна бы работать над столь важной темой одна. И затем спрашивает отца, не знает ли тот, свободен ли сейчас некто по имени Кудшайн – на случай, если ей удастся договориться с дядюшкой еще об одном ассистенте.

Действительно, я в ассистентки ей не гожусь, хоть прямо она этого и не говорит. Язык оказался куда сложней, чем я думала, а, кроме того, очень меня раздражает. Логики в нем – ни на грош, гораздо меньше, чем даже в ширландском.

Табличек все это, по большому счету, не касается, и дядюшки тоже, а именно за этим он и просил присмотреть. Однако Одри возжелалось работать совместно с каким-то Кудшайном, а значит, рассказать обо всем, что делает, и ему. И даже если решит с дядюшкой об этой идее разговора не заводить, пожалуй, тот должен знать, что она над этим задумывалась, так как хочет сохранить все в секрете, пока перевод не будет готов.