Спецотряд «Скорпион» - Александр Тамоников

Прапорщики покинули бывший бандитский наблюдательный пост и заняли новые позиции.

Но и среди боевиков оказались опытные бойцы. Один из них, некий Каха, профессиональный снайпер, в перестрелке не участвовал. Он и на улицу не выходил, когда ударил гранатомет. Каха, мгновенно оценив обстановку, задами полуразрушенных строений отошел к огромной каменной глыбе, когда-то обрушившейся со скалы прямо на глиняный дом, тогда еще, наверное, жилой, и занял позицию под прикрытием этой глыбы. Осторожно высунувшись, он через прицел своей мощной «СВД» внимательно рассматривал позицию напавших на аул неизвестных. Хотя было понятно, кто эти неизвестные. Кроме российского спецназа, здесь у Белоя некому было атаковать отряд боевиков. И был момент, когда Каха зацепил взглядом и Реджепа, и Николая. Но всего лишь момент, а точнее мгновение, когда они оттащили в глубь поста «АГС». Мгновения, которого не хватило снайперу Шамсета, чтобы произвести прицельные выстрелы. Теперь на позиции он никого не видел. Если русские имеют задачей заблокировать банду в ауле, то они не станут отсиживаться в «мертвой» зоне. Им необходимо следить за селением. И из стрелкового оружия, по необходимости, выборочно убирать цели. Сделать это непосредственно с поста противник уже не сможет, значит, отойдет на запасные позиции. А они как раз очень удобны сбоку от глыб. Каха перевел прицел за левый от него валун. Туда, куда отправился Гарин. И увидел спецназовца. Увидел первый! Каха выстрелил. Пуля, попав под защитный шлем, пробила навылет горло прапорщику. Захрипев, Гарин опрокинулся на спину. И в это время напарника запросил Салманов:

– Жека! Слышишь меня?

Смертельно раненный прапорщик сумел включить передачу, но Реджеп услышал в динамике только хрип. Гарин уже ничего не мог сказать.

Салманов выкрикнул:

– Жека! Что с тобой?

В ответ только затихающий хрип.

Реджеп понял, что он означает.

– Ах, суки!

Он уже видел перед собой две цели. Вскинул «винторез», дважды выстрелил. Из-за глиняного забора выпало два тела.

– Есть, шакалы беременные! Есть!

И тут же пуля ударила ему в шлем. Не в лоб, а левее, иначе выстрел мощной «СВД» расколол бы и защиту, и череп. Срикошетив, свинец ушел за спину. Пришлось Салманову укрыться. Его позиция, как ранее позиция Николая Гарина, была обнаружена вражеским снайпером. Реджеп пробрался к напарнику. Тот был уже мертв. Салманов вызвал Пашина:

– Григ! Я – Бек! Прошу ответить.

– Григ… на связи! – раздался прерывистый голос майора. Он вместе с остальными бойцами группы пробежал почти четыре километра и задыхался. Отсюда и рваный ответ.

Салманов доложил:

– Григ! Обстреляли аул. Положили примерно половину банды. По нам открыли ответный огонь. Выстрелом снайпера, которого определить с перевала я пока не могу, убит Жека!

– Черт! .. И Гарин! Бек… ты уверен, что Коля мертв?

– Да! Я сейчас возле него, пуля попала в незащищенное место под шлем, в горло!

– Ясно! Мы близко, Бек! У тебя гранаты для «АГС» еще остались?

– Еще тридцать штук. Мы отстреляли одну коробку.

– Попробуй еще раз накрыть аул. Навесным огнем! А если получится, то прямой наводкой!

– Понял. Выполняю.

Вернувшись на позицию, Салманов выставил «АГС» на самый край обрыва. Укрывшись за гранатометом, зарядил ленту. Это не осталось не замеченным бандитами. Они открыли ураганный огонь по перевалу. А прапорщик, покинув позицию у валуна и отодвинув мешок нижнего яруса заграждения, смотрел на аул через оптику своего «винтореза». На автоматчиков прапорщик не обращал никакого внимания. Их стрельба не могла нанести ни ему, ни гранатомету особого вреда, так как велась вслепую. Салманов выискивал среди развалин такую же, как и у него, оптику снайперской винтовки. То же самое делал Каха. Сначала он взял на прицел гранатомет, но затем перевел ствол в сторону. Как опытный боец, Каха понял, что русский снайпер также затаился и ищет его. Но спецназовцу было значительно тяжелее отыскать цель. Никого не обнаружив в левом секторе, боевик сместил ствол, а с ним и оптический прицел вправо. И увидел противника. Только на этот раз он опоздал. Всего лишь на какую-то долю секунды. Салманов, также выцеливший вражеского снайпера, выстрелил первым. Девятимиллиметровая пуля «винтореза» попала точно в оптический прицел и через него в глаз бандиту. Тот, выронив винтовку, уткнулся простреленной головой в глиняную стену. Уткнулся, так до конца не поняв, что его опередили.

А прапорщик выкрикнул:

– Есть, сучара! Вот так! Ну а теперь, шакалье отродье, отведайте еще порцию осколочных гранат!

Он метнулся к «АГС» и, несмотря на продолжавшийся обстрел позиции, ударил из него по аулу! Стрельба со стороны селения мгновенно стихла. А прапорщик продолжал поливать смертельным градом аул. И не заметил гранатометчика на самой окраине развалин.

Выпущенная бандитом противотанковая граната попала в грудь прапорщику спецназа, отбросив его разорванное тело на противоположный склон. Убитый Реджеп Салманов прокатился по нему метров десять, остановившись, зацепившись за камень. Остановившись в тот момент, когда во фланг остаткам отряда Шамсета вышли бойцы майора Пашина.

Они с ходу вступили в бой. Бандиты, оставив укрытия, начали отход. И это было их ошибкой. Но они уже ничего не соображали в этой огневой чертопляске. Бросая оружие, выбегали на улицу, тут же становясь жертвой офицеров спецназа. Да и оставшихся в живых после боя с Салмановым и Гариным оказалось немного. Всего шесть человек. Никому из них не удалось покинуть брошенный аул, превратившийся для бандитов в кладбище.

Зачистив аул, бойцы «Скорпиона» собрались возле командира. Посмотрев на позицию бывшего поста и увидев невредимый автоматический гранатомет, майор вызвал Салманова:

– Бек! Ответь Григу!

В ответ молчание.

Куда делся прапорщик?

Отошел? Или у тела Гарина? Но в любом случае он должен был ответить.

Страшное предчувствие пробежало холодной дрожью по взмокшему от бега телу. Он посмотрел на Щурина, приказал:

– А ну-ка, Шунт, мухой на перевал. Посмотри, где там Бек! И с ним спусти вниз тело Гарина!

Прапорщик проговорил:

– Эх, командир, после такого марафона муха-то из меня никакая!

Но выполнил приказание Пашина, начав подъем на перевал. Через двадцать минут командир группы услышал его взволнованный голос: