Дурманящий ветер-афганец - Александр Тамоников

Майор спросил, меняя тему, изобразив до этого на лице удовлетворение решением Беляева:

– Как колонна «КамАЗов»? Прошла маршрут?

– Все о’кей! Грузовики с товаром дошли туда, куда было нужно. Скоро объявятся назад. Но сейчас не это главное! Нам надо после вскрытия передать труп Селдымурадова его первой жене и оказать помощь в похоронах по местным обычаям. Особо предупредить личный состав о неразглашении факта вскрытия на заставе трупа прапорщика! Под угрозой увольнения предупредить и от моего имени. А для помощи родственникам покойного отрядишь в Ургаб четверых своих таджиков. Контроль на посту усилить. По данным Мансура, какие-то чабаны собираются на частном «газоне» в обшивке сиденья перевезти в Киргизию десять килограммов опия-сырца. Задержи их и оформи задержание как положено. Я пришлю оператора. Он проведет видеосъемку уничтожения наркотика прямо на площадке особого досмотра машин. Нам же надо показать, что мы здесь не мух ловим, а работаем в поте лица. И с другими одиночками поступать так же. Неплохо было бы каких-нибудь лохов спровоцировать на оказание сопротивления да завалить на посту пару-тройку наркодельцов. Это подняло бы рейтинг заставы, ну, а с ней и всего отряда! Просекаешь?

Соколов утвердительно кивнул головой.

Подполковник продолжил:

– Пока мы не планируем каких-то крупных перебросок дури из Таджикистана в Киргизию, так что работай спокойно, а вот к концу августа следует ждать серьезного каравана. Такого объема наркоты, которая, по моей информации, должна пойти в Ашал, мы еще не пропускали. А значит, и деньги поднимем хорошие, так что можно будет конкретно заняться своим будущим, Виталик!

Майор спросил:

– Я видел, как врач выходил из казармы. Он доложил о результатах экспертизы?

– Да! – кратко ответил подполковник.

– И каково его заключение?

– Острая сердечная недостаточность!

Соколов проговорил:

– Я так и думал. Вот как в жизни бывает! Живет человек, к чему-то стремится, чего-то добивается, чем-то наслаждается, от чего-то страдает. И вдруг… остановка сердца. Все! Смерть! Был человек, и нет его.

Подполковник внимательно взглянул на подчиненного:

– Ты эти мрачные мысли брось, все мы обречены когда-то уйти в землю. Нам надо продолжать жить, а не ныть, как бабам!

– Да я ничего, просто Селдымурадова жаль. Надежен он был и исполнителен. Любил деньги? А кто их не любит? Сейчас без них ты никто, червь навозный, раб обстоятельств, перед которыми вынужден гнуться, чтобы выжить! Несправедливо все это…

Беляев прервал начальника заставы:

– Достаточно рассуждений, майор! Принеси деньги да займись делом. Отправкой трупа родственникам, оформлением всех положенных в этих случаях документов и тем, о чем я уже говорил тебе. Завтра я пришлю тебе нового помощника, на этот раз офицера, старшего лейтенанта, тогда, предугадывая твой вопрос, и к жене съездишь!

Майор спросил:

– А сюда, на заставу, перевезти ее нельзя?

Подполковник ответил:

– Надо ли? В Ургабе она в полной безопасности и в обществе женщин. Как к ней относятся в доме Мансура, ты знаешь. А здесь? Однообразие. Опасное однообразие, грозящее в любой момент обернуться жесточайшим боем. Кто даст гарантию, что какие-нибудь не подконтрольные никому отморозки не решат силой прорвать границу? И тогда схватка! Бой! Ты офицер, ты к нему готов, а супруга? Тебе ее не жалко?

Соколов упрямо проговорил:

– Вы – мужчина, и я – мужчина! Вам никогда в голову не приходило, что я могу ревновать свою Надежду? И когда вижу ее веселой, жизнерадостной, у меня портится настроение. Отчего? Не от этой ли самой ревности? А здесь она была бы рядом, как и полагается жене офицера. Бой? Пусть бой! Смерть? Значит, смерть, но одна на двоих!

Беляев ухмыльнулся:

– А ты, оказывается, эгоист, Соколов. Хочешь жить по принципу – все мое со мной и за мной, даже в могилу! Может, так и надо? Ладно, я подумаю над твоей просьбой. Пока же работай в прежнем режиме. Прибудет заместитель, езжай в Ургаб, к своей ненаглядной, сутки в твоем распоряжении!

– Есть, товарищ подполковник!

– Ну, вот и договорились. Неси деньги.

Майор вынес из своей комнаты такой же, как и в предыдущий раз, пакет, но уже с яблоками.

Подполковник, приняв фрукты, попрощался:

– Я в Сары, если что, вызывай! К тебе последнее время особенно вечером почему-то стало трудно пробиться по связи. Надо связистов за хобот дернуть, пусть разберутся в своих делах. Пока, майор, и до встречи!

– До встречи, товарищ подполковник!

Беляев прошел к «УАЗу», его сопровождение заняло свои места в командирской машине и открытом «ГАЗ-66». Машины начальника отряда развернулись и короткой колонной, поднимая за собой пыль, пошли к развилке, оттуда на Сары.

Майор же вызвал к себе одного из подчиненных ему прапорщиков, спросил:

– Джалиль, ты земляк покойного Абдуламона?

– Так точно!

– Возьми с собой трех солдат-таджиков, оденьте Селдымурадова в парадную форму, так, чтобы скрыть следы вскрытия, и о нем, предупреждаю, никому из родственников ни слова, отвезите тело в Ургаб. Поможете там с похоронами, салют организуете, ну… ты понял, что я хочу сказать!

– Понял, командир! Но покойного, по нашим обычаям, принято хоронить в саване, снимать парадку все равно придется.

– Меня это не волнует, но хоронить прапорщика в российской форме, на нее и наденете саван или еще что-то, что там у вас положено. Это приказ! Твоя задача, по приказу подполковника Беляева, не допустить, чтобы родственники увидели следы вскрытия. За ее невыполнение начальник отряда грозил увольнением. Выполнять приказ!

Джалиль ответил:

– Есть! Но если мы покинем пост, то здесь неизбежно возникнет пробка.

– Это не твоя забота, прапорщик. И что-то ты разговорился, тебе не кажется? Получил задачу, выполняй ее, иначе Беляев устроит тебе жизнь веселую, ты его знаешь не хуже меня!

– Все понял. Разрешите идти?

– Иди!

Вскоре дежурная машина с телом умершего Селдымурадова и небольшим воинским эскортом убыла в поселок Ургаб.

Майор усилил пост за счет резервной смены. Работа вошла в свое привычное русло. И только неожиданный сигнал вызова по рации прервал ее. Майора вызывал командир отряда спецназа:

– «Перевал»?

– Я!

– Слышал твой разговор с начальством, майор. Заметил-таки Беляев неполадки на линии связи. Поэтому меняем порядок и режим общения. В обед обойди казарму, у своего окна в кустах найдешь портативный прибор прямой связи со мной. Это аппарат импульсной, кодированной связи. Перехватить переговоры по ней невозможно. Только держи его вне казармы, стирая после каждого сеанса свои пальчики. На всякий непредвиденный случай! Понял?