Дурманящий ветер-афганец - Александр Тамоников

Разозленный Полуянов вспылил:

– Капитан, мы и дальше будем продолжать дискуссию или вы все же приступите к исполнению приказания? Я сказал, мне нужна срочная связь с Москвой! Ну, какие, к черту, еще могут быть уточняющие вопросы?

– Все понял, товарищ полковник, виноват!

Спустя пять минут Москва ответила:

– Я – Центр, слушаю тебя, «Бадахшан»!

Полковник доложил:

– Колонну в пять «КамАЗов», предположительно с восемьюстами килограммов героина, через КПП пропустили!

– Проблем не было?

– Не было, Феликс! Вместо них сюрприз получили.

Голос генерала Борисова напрягся:

– Что за сюрприз? Объяснись понятней.

Полуянов доложил о людях-рабах, провозимых в последней машине колонны.

Феликс уточнил:

– Как я понял, люди, восемь человек, включая двух женщин, в последнем «КамАЗе», скованы и сопровождаются вооруженным конвоем?

– Так точно!

Борисов на минуту задумался:

– Хорошо, хотя, конечно, ничего хорошего в полученной информации нет. Но было бы гораздо хуже, если бы мы не узнали о заложниках. У тебя возле Саров сколько людей?

Полуянов ответил:

– Пять человек.

– Кто старший?

– Капитан Гурин.

– Немедленно передай ему, чтобы выслал человека в Сары. Сразу на въезде в поселок по шоссе справа во втором доме он должен встретиться с неким Довлетом Мусаевым. Это наш зарезервированный агент. У него есть машина. Пусть Довлет немедленно отправляется вдогонку за колонной и скрытно сопровождает ее. Узников бандиты могут оставить где-нибудь, не доезжая конечного пункта своего маршрута, нам надо знать, где это произойдет, если произойдет вообще. Понял меня, Вадим?

– Понял!

– Работай!

Отключившись от Москвы, Полуянов тут же связался с капитаном Гуриным. Передал командиру группы слежения за Сарами приказ Борисова.

Через час получил ответ – преследование вышло из поселка. А еще через два часа Гурин доложил: Мусаев догнал колонну и сел ей на хвост.

В 20. 00 командир «Бадахшана» вызвал Соколова.

Тот ответил немедленно:

– «Перевал» на связи!

– Это спецназ. Видел твою работу, майор, что подтвердило искренность намерений сотрудничества с нами.

Соколов ответил:

– Я рад, что вы поверили мне!

– Оставим лирику, перейдем к делу. Ты знал, что должно было находиться в кузовах «КамАЗов»?

– Так точно, наркота, прикрытая мешками с сахаром.

– А о том, что в последней машине находились люди, ты не знал?

Майор-пограничник искренне удивился:

– Люди? Не понял вас.

– А тут нечего и понимать! В кузове последней машины перевозились восемь человек, скрепленные цепью, среди них две женщины, под охраной двух вооруженных боевиков.

– Но под тентом были мешки!

– А за мешками – невольники. Но это уже не важно. Я убедился, что и для тебя данное обстоятельство явилось неожиданным. Никаких предположений, кроме использования узников в качестве прикрытия транзита, сделать не можешь?

Недолго подумав, Соколов ответил:

– Нет! Честное слово, нет!

Полуянов спросил:

– А как думаешь, Беляев знал о перевозке рабов?

– Должен был знать! Раз снабдил колонну пропусками отряда, значит, был связан с теми, кто организовал наркотранзит, а следовательно, знал и то, что конкретно повезут «КамАЗы». Путевая документация, накладные на сахар – липа, а вот печать на пропусках настоящая, отрядная, которую постоянно держит при себе Беляев!

– Ладно! Откуда, по документам, вышла колонна?

– Из Форога. С оптовой продовольственной базы.

Полковник уточнил:

– Ошибки быть не может?

Майор ответил категорично:

– Нет! На липовых документах колонны штампы Форогской мобильной погрангруппы. Они остановили машины в пяти километрах от населенного пункта. Штампы настоящие! Они имеют степень защиты, известную только пограничникам, и подделать оттиски вне специальной лаборатории Штаба пограничного округа невозможно. Доступ туда имеет крайне ограниченный круг лиц, служащих штаба.

– Ясно!

Соколов вдруг чертыхнулся, что сразу встревожило полковника:

– В чем дело, майор?

– Мимо окна прошмыгнул Селдымурадов. Но что он делал в тылу здания, куда ранее никто никогда не заходил? Он мог слышать наш разговор, вернее, то, что говорил я.

Полуянов повысил голос:

– Я же предупреждал тебя, Соколов! Почему не обеспечил безопасность сеанса связи?

– Виноват, – тихо ответил майор.

– Виноват, – передразнил его полковник. – Так, немедленно связаться с Беляевым твой водитель и помощник не сможет, как и с кем-нибудь в Ургабе, над постом радиоколпак с коридором нашей двусторонней связи. Но завтра начальник погранотряда сам прибывает к тебе. Вот тогда и стуканет твой Абдула Беляеву о непонятных радиопереговорах своего командира.

Соколов согласился:

– Это уж точно, как два пальца… стуканет!

Полуянов спросил:

– Прапорщик спит в отдельном отсеке?

– Нет, а что?

– Твоего Абдулу необходимо срочно убирать. Иначе завтра тебя ждут крупные неприятности. Нас, впрочем, тоже. А этого я допустить не могу. Вернемся к тому, где и как ночью отдыхает твой подчиненный?

– В отсеке для прапорщиков. Их в комнате – четверо.

Полковник произнес:

– Плохо!

Полуянов задумался, затем задал неожиданный вопрос:

– Ты уже передал прапорщику его долю за пропуск каравана?

– Еще нет.

– Это уже лучше. Еще вопрос: к тебе в комнату незаметно для личного состава заставы, включая караул, могут спуститься с гор два человека?

Майор ответил:

– В принципе это возможно, но только по скале, что сразу за тылом казармы, недалеко от моего окна, единственного с торца здания. Тот участок не охраняется караулом, так как считается неприступным.

Полковник оживился:

– Значит, мои люди спустятся прямо к твоему окну?

– Так точно! Но это сложно и опасно.

– А вот это уже наша забота, майор. Открой окно, чтобы спецы могли проникнуть в твою комнату.

– Сделаю, товарищ полковник!

– Тогда гости прибудут для решения вопроса по Селдымурадову. А пока встреться с прапорщиком, прогуляйся с ним по посту. Потяни время, придумав какое-нибудь объяснение сеансу связи. В 21. 40 можешь заводить Абдулу в свой отсек для полного расчета с ним. Все понял?