Ритуал возмездия - Александр Тамоников

– Ты труп, собака! – уже вне себя выкрикнул Карэн и рванулся на Горелова.

Не обладая никакой специальной подготовкой в области простого рукопашного боя, не говоря уже о боевом применении навыков прямых схваток, кавказец рассчитывал только на силу, которой, надо и это признать, бог его не обидел. И это было его главной ошибкой.

Горелов легко ушел от размашистого движения руки Карэна, присев, врезал тому в солнечное сплетение, мгновенно сбив дыхание и лишив ориентации. В результате, охнув, Карэн оказался спиной к Дмитрию, который тут же нанес противнику удар в затылок.

Полетев вперед, шокированный болью горец выбил своей массой дверь туалета, которая, по случаю, оказалась прямо по курсу его движения, и врезался головой в сливной бачок, разбивая его на куски. Там, на унитазе, он и затих, потеряв сознание. Дима посмотрел в проем санузла, проговорил:

– Я же сказал, иди на очко! Не послушался. А зря, все одно оказался у параши. Вот и лежи тут, сука!

Он обернулся.

Все в том же углу шикарной кровати, укутавшись в простыню, как в саван, под самое горло, поджав ноги, сидела, мелко дрожа, его бывшая жена Галина. Она впервые видела Дмитрия таким спокойным и… безжалостным, способным на убийство!

Горелов прошел к кровати с ее стороны, присел на край, брезгливо отбросив простыни в сторону. Закурил, сбрасывая пепел на паркет, проговорил:

– Ну, здравствуй, Галя?

– Здравствуй! Я не хотела, чтобы все…

– Молчи! Ни слова! Да! Всего я мог ожидать в жизни, всего! И ранения очередного, пленения, смерти в бою, наконец, но только не этого, нет, не этого. Не подлости, не обмана. И от кого? От тебя, когда-то самого близкого мне человека. Что же, спасибо за все!

Со стороны туалета послышалось какое-то движение.

Горелов поднялся, вышел в коридор. Так и есть, вода из разбитого сливного бачка немного привела Карэна Апяна в чувство.

Чтобы тот не мешал дальнейшему выяснению отношений, Дмитрий нагнулся и резко ударил ребром ладони по жирной шее любовника жены. Апян вновь, и теперь уже надолго, опустил голову в унитаз.

Дмитрий, вернувшись, продолжил:

– Это надо же столько времени притворяться, жить во лжи! Как ты могла так жить? Это же омерзительно, грязно, паскудно, не по-человечески! Жизни шикарной захотелось? Разврата беспредельного? Но не сейчас, не полгода назад это началось, и не обстоятельства изменили тебя. Ты и была такой! Все время была такой! Лживой, коварной, грязной проституткой! Только не было у меня времени разглядеть в тебе, хорошей, кстати, актрисе, ядовитую змею, которую сколько ни грей, все одно укусит. Вот и укусила! Ну, как тебе жизнь эта? Кабаки, казино, волосатые обезьяны в постели? Тьфу, противно, – Дмитрий сплюнул на пол. – А ты не думала, что будет дальше? Лет так через десять? Во что ты превратишься? В потаскуху, которая никому не будет нужна, разве что таким же потасканным человекоподобным. И это будет! Но ты сама пошла этой дорогой! То, что заслужишь, все получишь, и то, чего так хотела, и то, чего с радостью избежала бы, но не избежишь, время все расставит по своим местам! Но зачем мне жизнь ломала? Почему врала? Рассчитывала так всю жизнь прожить? На что надеялась? Что я ничего никогда не узнаю, а дойдут слухи, не поверю?

– Дима, мы уже говорили на эту тему. Зачем повторяться?

– Да, ты права, повторяться ни к чему. Подпиши.

– Что это?

– Твое согласие на развод! – Майор протянул ей бланк своего рапорта.

Галина подписала документ, дающий Горелову возможность оформить развод в части.

– Вот и все, мне остается проститься. Черт с тобой, живи, как хочешь! Одно прошу, сделай так, чтобы я тебя больше никогда не увидел и не услышал! А теперь подойди!

Дмитрий встал.

– За-зачем? – побледнев, спросила Галина.

– Я кому сказал? Иди сюда! Попрощаемся! Или мне подойти?

Женщина встала, закутанная в простыню, медленно и как-то обреченно подошла к бывшему мужу.

И тут же сильная пощечина сбила ее с ног.

Она перелетела через столик с вином, увлекая его за собой.

– А это, – указал на Галину пальцем Дмитрий, – тебе за все твое блядство, за измены, за предательство, за игру! Я никогда не трогал и никогда не трону женщину, но ты не женщина, ты оборотень, ты тварь, змея. Похотливое, гнилое создание среднего рода. Прощай! Посмотрю я, чем закончится твоя жизнь.

Горелов развернулся, прошел к стенке в гостиной, где снимком вниз, перевернутая, лежала их свадебная фотография. Специально опрокинула, чтобы любовник не увидел. Как еще не выбросила? Он вернулся в спальню, порвал фото на мелкие куски, бросил на залитую вином Галину. Забрал свою парадную форму, скомкав, затолкал ее в сумку. Еще раз взглянул на ту, которую так любил, сказал:

– Собери остальные мои вещи, за ними на днях заедут, и… будь ты проклята!

Вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь.

Пришедшие в себя охранники пытались развязаться. Увидев Горелова, они застыли в ожидании. Что еще сделает этот бешеный мужик?

– Ну, чего уставились, уроды? Яйца на бетоне еще не промерзли? Хотя сейчас, к сожалению, не зима. А может, отстрелить их вам? Чтобы знали свое место, пеньки трухлявые? Тоже мне охрана! Вам на свалке отходы с машин сбрасывать, ишаки каракалинские, а не оружие носить!

Горелов нагнулся к парням, нехорошо улыбаясь:

– И теперь давайте посмотрим, кто из нас попал? Я? Кто сейчас спокойно уйдет отсюда, набив вашему боссу рожу? Или вы, не сумевшие его защитить? Что-то подсказывает мне, что вас ждут непростые времена, Карэн вряд ли простит вам свое унижение. А поиздевался я над ним вволю! Вот так вот, дегенераты! И предупреждаю, еще раз встречу кого из вас, на коляски инвалидные посажу вместе с вашим хозяином, поняли?

– Поняли!

– А есть чем?

– Что?

– Понимать-то? Лично я сомневаюсь! Ладно, счастливо оставаться! Карэн придет в себя, он вас развяжет, а может, прямо так и утопит где-нибудь, как котят. Но это ваши проблемы, у меня дела, и я пошел.

Горелов вышел из подъезда. На тротуаре продолжал стоять «Мерседес». Рядом не знающий, что делать, водитель.