Офицеры - Александр Тамоников

– Спасибо за откровенность, Катя. Тогда я, в свою очередь, должен вам сказать, что тоже, как и вы, в свое время был оставлен женой и тоже знаю, что такое предательство. Поэтому я не рассчитываю на флирт. Да, впрочем, не рассчитываю и на то, что у нас может что-то серьезное сложиться. Просто вы мне нравитесь, и просто, как мужчина, считаю своим долгом проводить вас после того, что произошло.

Катя вновь очень внимательно посмотрела на Александра.

– Ну что же мы тогда стоим? Пошли?

– Давайте ваш пакет и указывайте дорогу.

Они вышли на тротуар и неспешным шагом пошли туда, куда указала Катя. Александр шел, держа в руке пакет, и абсолютно не знал, о чем говорить. Катя тоже молчала, и чувствовали они себя скованно. Молчание прервал Доронин:

– Катя! Вы на самом деле решили уйти из палатки?

– Сейчас уже не знаю. Характер характером, а семью кормить все же надо. У меня, кроме Олеси, дочери, еще мама-инвалид. Даже не знаю, уходить или терпеть.

– Из-за местной шпаны, думаю, не стоит волноваться. Хуже, если не складываются отношения с хозяином палатки.

– Да нет, тут все нормально. Просто давит меня эта работа, нет от нее радости, но сейчас, наверное, невозможно найти занятие и по душе и с нормальной оплатой. Ну а вы? Трудная у вас работа? И опасная, наверное. Вы были в Чечне?

– Нет, пока нет.

– А как вы относитесь к этой войне?

– Честно? Воспринимаю как нечто реально происходящее, не более того.

– Но вы можете попасть туда?

– Конечно.

– Ну что ж, вот мы и пришли. В этом доме я живу. – Она показала на четырехэтажный кирпичный дом. – Извините, Саша, домой не приглашаю. Мне было приятно побеседовать с вами. До свидания, Саша.

– До встречи.

Она зашла в подъезд, Доронин немного постоял, выкурил сигарету и пошел домой.

Занятия курса молодого бойца захватили молодое пополнение полностью. С подъема и до отбоя жизнь, строго регламентируемая распорядком дня, не давала солдатам никакой возможности отвлечься и думать о чем-то другом, кроме службы. Дни чередовались, словно длинные пулеметные очереди. Самым желанным стал сон, когда тебя, выжатого как лимон, принимала в свои объятия такая желанная, жесткая солдатская постель, еще совсем недавно казавшаяся совершенно не пригодной для отдыха. Почти болезненное состояние хронического недосыпания и острое чувство голода постоянно сопровождают существование неподготовленного человека в условиях армейской среды. И если Косте удавалось с трудом выдерживать навалившиеся физические и эмоциональные нагрузки, то Колян, более привычный к жизни простой, не обремененной излишествами, справлялся с новыми условиями сравнительно легко. Своим неунывающим балагурством он поддерживал товарища. За короткий срок ребята сблизились и во многом дополняли друг друга. И получалось неплохое сочетание качеств, помогающее преодолеть тяготы и лишения армейской службы. Каждый вечер, невзирая на усталость, Костя писал своей возлюбленной письма и так же аккуратно получал такие желанные ответные послания. Николай смотрел на друга с сочувственной снисходительностью. Он был твердо убежден, что никакая, даже самая распрекрасная, девушка ни за что не будет ждать парня два года. Ну месяц, два, это еще Коля допускал, но никак не более. В этом он был категоричен, хотя мнения своего Косте не навязывал, оттого ли, что понимал всю бесполезность этого занятия, или от искреннего желания не причинить товарищу боль.

Первый снег выпал, по обыкновению, внезапно. Начавшийся вечером дождь плавно перешел ночью в снег, мелкой белой сыпью покрывший землю. Снежная скатерть, накрывшая поселок, изменила его облик, сделала его чище и приветливее. Курс молодого бойца закончился, и молодое пополнение было распределено по подразделениям. Костя с Николаем попали в роту старшего лейтенанта Доронина. На ближайшее воскресенье назначили принятие присяги. Об этом все были предупреждены заранее, дабы молодые солдаты могли пригласить своих родных и близких. Костя решил, что не нужно приглашать ни Лену, ни родителей. Николай вообще не сообщил родным о предстоящем празднике: поездка влетела бы им в копеечку.

Торжественность события была омрачена погодой. Снег растаял, потом ударил морозец, и плац – центральное место действия – превратился в ледяной каток. И что-либо предпринять, дабы привести его в надлежащий вид, не было времени. Молодое пополнение, впервые вставшее в строй своих постоянных подразделений, вызывалось командирами взводов поочередно к накрытым красной материей столам, где каждый произносил заученные наизусть слова воинской присяги. Немногочисленные гости и члены семей офицерского состава ежились под начавшимся мелким дождем и порывистым ветром, простреливающим плац насквозь. Прохождение торжественным маршем было смазано из-за того, что роты больше старались просто удержаться на ногах, а не выдержать равнение шеренг и синхронность шага. И это удавалось не всем. От прохождения с песней пришлось отказаться, и «Взвейтесь, соколы, орлами…» – упорно изучавшаяся и репетированная песня – так и не прозвучала перед восторженными зрителями. Не подняли настроения ни показательный обед, ни выступления участников художественной самодеятельности. В общем, праздник не удался. Те, к кому приехали близкие, до утра были отпущены в увольнение. Остальным же, все из-за той же погоды, предстояло остаток этого дня провести в части, под бдительным оком ответственных офицеров и прапорщиков, которым, в свою очередь, подфартило первые сутки пребывания молодого пополнения провести в казармах.

А с утра наступил новый этап в жизни молодых парней – им предстояло адаптироваться и вжиться в коллектив постоянного подразделения, где, собственно, и отслужить срочную службу. После общего утреннего построения части Доронин, поставив задачу командирам взводов, собрал молодых солдат вместе в комнате, которая когда-то гордо именовалась Ленинской.

– Ну что, господа, рад поздравить вас с началом службы в нашей славной части и в не менее славном подразделении. Я, как вы должны знать, командир роты, старший лейтенант Доронин. Я собрал вас для краткой ознакомительной беседы. Что такое рота? Я имею в виду не ту, учебную, в которой вы прошли курс молодого бойца, а настоящую, линейную роту. Это, в первую очередь, коллектив вооруженных людей, оснащенных боевой техникой для выполнения поставленных задач. И в этом коллективе вам предстоит жить. Люди у нас, как, впрочем, и везде, подобрались разные. Как по возрасту, срокам службы, национальности, так и по своим индивидуальным качествам. Проблема дедовщины остро не стоит, хотя с проявлением ее вы столкнетесь неминуемо. Я говорю прямо и открыто потому, что теперь мы с вами одна семья. Главное не в том, что вас будут заставлять делать всю черновую работу, а в том, чтобы это не приняло характер унижения личного достоинства человека. Контроль за соблюдением воинской дисциплины лежит на мне и офицерах роты. Поэтому во мне, в частности, вы должны видеть не только командира, но и первого помощника, готового всегда вас выслушать и принять меры для решения возникающих проблем. Конечно, по субординации первые, к кому вы должны обратиться, это командиры взводов, и только с их разрешения – ко мне, но в экстренных случаях можете обращаться напрямую. Далее, – продолжал Доронин, – я прекрасно понимаю, что вы еще остаетесь в зависимости от гражданки, от того, что оставили дома. Это могут быть сложные жизненные условия, нерешенные проблемы или девушка, обещавшая ждать. Эта зависимость будет еще остро сохраняться некоторое время, поэтому прошу и требую – в случае возникновения сложных вопросов самостоятельно ничего не предпринимать, а сразу ко мне. Будем решать их вместе. Вам понятно, о чем я?