Последний бой комбата - Александр Тамоников

– Чего радуешься, придурок? Это не мы, это вы попали, уроды. Наших здесь целый батальон. И ребята видели, что мы сюда провалились. Вы можете, конечно, и на лоскуты нас пустить, но потом наши вас тросами БМД четвертуют. Так что лучше складывайте оружие и выходите наверх. Глядишь, и выживете.

– Ты, сволочь, оборзел, да? – вскричал старший. – Я тебя, свинью русскую. ..

Боевик внезапно замолчал. Сверху донесся голос Лихолетова:

– Шохин! Артюшин!

Старший банды поднял к пролому голову:

– Твои шакалы у меня. Сам кто?

– Офицер! Что с бойцами?

– Пока ничего. Один отдыхает, ударился сильно; второй рядом, мы с ним беседуем.

– Пусть голос подаст.

– Ты, офицер, еще условия диктовать будешь?

– Короче, ты, козел немытый! Или сейчас же кто-нибудь из моих подаст голос, или я забрасываю к чертовой матери ваше подземелье гранатами. У тебя минута.

Боевик взглянул на Шохина:

– Отзовись!

Рядовой крикнул:

– Я – Шохин, мы у «духов». Их. ..

Боевик не дал договорить десантнику, подал знак, и один из бандитов заткнул ему рот.

– Ну что, офицер, не передумал бросать гранаты? – выкрикнул главарь.

– Что ты хочешь?

– Ай, совсем немного. Я хочу со своими братьями уйти отсюда. Ты должен обеспечить это. Мы выйдем из подвала с твоими солдатами и уйдем на восток. Как выйдем к своим, солдат отпустим.

– Я понял тебя. Жди, свяжусь с командованием. Предупреждаю: если хоть пальцем тронете солдат, мы вас на куски порвем.

– Ты не грози, ты дело делай, офицер!

Лихолетов отошел от ямы.

– Схрон здесь у «духов», – сказал Беденко, – туда и сиганул чечен, которого Толян с Михой засекли. А когда встали вдвоем на крышку, та не выдержала. Пацаны и провалились.

– Это мне и без тебя ясно. .. Связист, ко мне!

Вместе со связистом к командиру взвода вышел и командир роты.

– Что у тебя тут, Лихолетов?

– Дозорные у «духов», – сплюнул на снег старший лейтенант. – Подошли к кустарнику и провалились в подвал. У «чехов» там схрон оказался.

– Твою мать! Они что, не видели, что след у кустов обрывается?

– Не знаю, что они видели, но Шохин с Артюшиным у боевиков в подвале, и старший «духов» требует, чтобы его с соплеменниками пропустили к своим на восток. Тогда они и бойцов отпустят.

– Да, молодцы, ничего не скажешь.

– Надо отвести роту, согласиться на требования боевиков, – предложил Лихолетов. – Я сам со снайперской винтовкой залягу слева, там у колодца местечко удобное. Беденко займет позицию справа. Как только «духи» выйдут с нашими, мы боевиков и отстрелим. Другого выхода не вижу.

– Чеченов за идиотов держишь? Так они тебе и подставятся, не подстраховавшись. Наверняка выведут солдат, обвязанных взрывчаткой. Да им и по одной гранате хватит. Ты выстрелишь, «духи», падая, кольцо выдернут, и разнесет пацанов на куски. .. Да и не пойдут они пешком. Затребуют технику, БМД. ..

– Так что ж тогда делать будем? Не оставлять же ребят «духам»?

– Так, веди роту дальше, а я здесь останусь с Беденко и своим связистом. По ходу решим, что делать.

– Комбату доложишь?

– Ты роту веди, Лихолетов, продолжай зачистку да проинструктируй бойцов, чтобы под ноги смотрели. А я здесь разберусь как-нибудь. Вперед!

Лихолетов направился к личному составу роты. Кошерев приказал ротному связисту вызвать командира батальона.

– Аркан! Я – Охотник! У меня ЧП. Двух бойцов «духи» захватили.

– Что значит захватили? – повысил голос командир батальона. – Какие «духи», где?

Капитан Кошерев доложил ситуацию с Шохиным и Артюшиным. Голубятников помолчал, переваривая информацию, потом спросил:

– Есть мысли, как вытащить ребят?

– «Духи» сами предложили вариант.

– Нетрудно догадаться, какой! Пропуск с сопровождением на восток. .. Роту дальше отправил?

– Отправил.

– Где схрон?

– Метрах в ста от начала «зеленки» по моему коридору. .. Минуту, командир. В схроне слышится шум борьбы, очередь, вторая. .. Не иначе, как наши решили сами исправить ситуацию!

– Черт! Слишком рискованная затея. Я к тебе, ты. .. Ну, ты сам знаешь, что делать.

Кошерев бросился к проему, у которого стоял Беденко, держа наготове автомат.

– Что там, сержант?

– Черт его знает! Похоже, бой! Лишь бы не завалили «духи» пацанов. И чего дернулись? Ведь должны были врубиться, что мы их вытащим.

– Теперь, Беденко, как карта ляжет.

– Может, мне вниз спрыгнуть?

– Куда? Под пули «духов» или своих? Стой, где стоишь!

Внизу между тем разыгралась настоящая драма. Выставив свои условия, старший из боевиков приказал подельникам снять повязку со рта Шохина. Спросил:

– Кто со мной разговаривал?

– Ротный наш, – ответил Шохин. – Мужик – зверь. С ним шутки плохи. Он ваших в департаменте валил налево и направо.

– В ДГБ? Так это вы, шакалы, штурмовали департамент?

– Мы! И площадь брали тоже мы.

Боевик вытащил из ножен нож, провел лезвием Шохину по шее.

– Прирезать бы тебя, свинью, да нужен ты пока. .. Но если твой ротный начнет время тянуть, то, клянусь, я отрежу твою башку и выброшу ее наверх. Нам и одного заложника хватит.

– Зря ты, дядя, на неприятность нарываешься, – процедил Шохин. – Тебе бы сдаться. ..

– Помолчи, шакал. Мы уйдем отсюда. С вашей же помощью.

– Не вырветесь. Раньше надо было сваливать, теперь поздно. Не наши, так другие вас достанут.

– Герой, да? Смелый? Десантник? Посмотрю я на твое геройство, когда голову резать буду. ..

Шохин потупил взгляд.

– Вот так-то лучше, грязная свинья, – злорадно проговорил старший. – Заткнись и стой смирно, не зли меня.