Придворные отморозки - Александр Тамоников

– Да ничего я не забыл, Малой! – вздохнул Серый. – Все будет как надо! О Ксюхе я на будущее думаю. Если дело выгорит и лаве появятся, не шарахаться же по всему свету до старости лет, чтобы сгнить в конце в камере? Можно и домик свой собственный сообразить где-нибудь в центре. Волки и те в стаи сбиваются, потомство производят, семьи создают.

– Ну-ну, дело твое, конечно, но пока ты эти лаве делать будешь, другие тут будут твою невесту иметь по-всякому. Ништяк! И потом жить с такой? Не знаю, как ты, я не смог бы, как бы ни любил. Скорее убил бы на хрен! – Большаков был категоричен.

– Малой! Кончай базар! Мои дела – это мои дела, договорились?

– Эх, Серый, Серый, черт с тобой, делай что хочешь, лишь бы не во вред делу и себе. Ну че, идем в чипок?

– Пошли! – сразу согласился Серый.

Они зашли в заведение, отчего-то названное «чайной», хотя собственно чая здесь никогда не продавалось. Водка, пиво – да, но не чай! Однако вывеска «Чайная» гордо висела над одноэтажным серым, как и все вокруг, зданием.

Серый занял крайний столик – в углу у окна, Малой принес два стакана по двести граммов водки каждый и тарелку с бутербродами. Вернулся за кружкой, без намека на пену, пива. Отставил ее в сторону.

Бывшие зэки подняли стаканы, с постоянным тостом «за нее…» в два глотка выпили, закусили хлебом с килькой. Серый закурил, Малой взялся за пиво. Тут же смачно выругался:

– Да что за блядство, в натуре? Ну не твою мать?

– Ты че, Малой?

– Не, в натуре, ну можно разбавить пиво, это понятно, каждый хочет копейку сбить, но не до такой же степени? Это же не пиво, – он поднял кружку, – моча ослиная, не иначе!

– Не пей!

– Чегой-то «не пей»? Это не я «не пей» буду. Это буфетчица у меня сейчас, сука, всю бочку заглотит вместе с пробкой, или удавлю овцу облезлую, бля буду!

Малой не на шутку разозлился, а этого допускать никак было нельзя! Он вполне мог разнести этот кабак на щепы вместе с посетителями. Что уж говорить о женщине-буфетчице? Нет, Малого надо было остановить, пока он не пошел вразнос, круша вместе с чипком и все дело, на которое они подписались.

Тут-то к ним и подошел щуплый с виду человек, мастер соседнего участка, Малой и Серый знали его в лицо.

– Чего ругаешься, хлопчик? – обратился он к Большакову.

– Тебе-то чего надо? – огрызнулся Малой.

– Ничего! Вижу, место рядом с вами свободное, вот и решил спросить, не позволите присесть рядом?

– Садись, место не куплено, – все так же грубо ответил Малой.

– Спасибо!

Мастер присел. Кивнул на пивную кружку:

– Насчет пива недовольство проявляете, молодой человек?

– Слушай, мужик! Тебе место нужно было? Место. Получил? Получил! Так сиди, как сидишь, и в чужой базар не впрягайся. Пей, жри, че хочешь делай, но других не замай, мой тебе совет!

– Да! Хреновые мне соседи попались, – продолжал, не обращая внимания на раздраженный тон Малого, мастер, – никакого понятия о вежливости не имеют. К вам, – обратился он к Серому, – мои слова отношения не имеют.

– Да? – У Малого свело скулы, это было заметно. – Значит, ты конкретно мне предъяву кидаешь, коря?

– Малой! – попытался остановить друга Серый, но тот уже начал заводиться, что было чревато…

– Погодь, Серый! Этот курок сам напрашивается, чтобы ему чухло свернули. А ну, чушкан мышиный, пошли-ка на улицу, разберемся по теме!

Малой встал, собираясь вытащить из кафе подсевшего так некстати мастера, как тот неожиданно властным голосом, не двигаясь с места, рявкнул:

– Место, щенок!

– Че? ?? – остолбенел Малой, да и Серый тоже от такого поведения соседа.

– Сядь, сказал! Я от деда Ефима, не помните такого?

Малому понадобилось некоторое время, чтобы въехать в смысл сказанного мастером. Наконец он понял ситуацию, сел, играя желваками на скулах. А мастер в это время повернулся к стойке, крикнул буфетчице:

– Маша, родная, подойди сюда, пожалуйста!

Оставив очередь, грозная буфетчица, приняв кроткий вид, выполнила просьбу мастера беспрекословно:

– Слушаю, Семен Семенович, простите, я в толчее не заметила вас!

– Ничего, все нормально. Сделай-ка нам бутылочку водки, бутербродиков приличных и пару бутылок пива! Хорошего, Маша, пива!

– Сейчас, Семен Семенович, пару минут только…

– Ну что такое?

– Пиво в бокалы налью, чтобы другие не увидели, а то шуму не миновать.

– Делай, как считаешь нужным, здесь я тебе не советчик!

Народ возле стойки начал волноваться:

– Это че за «шишкари»? Им к столу подносят, а ты стой тут?

Но Марья была не из тех буфетчиц, которые позволяют выходки против себя:

– Кому тут че не нравится? Тебе, прыщавый? Или тебе, хлюпик? Кому?

– Ну а что, на самом деле? ..

– Так! – подбоченилась Маша. – Если еще хоть слово услышу – шабаш, чипок закрою. Вы меня знаете! И не ваше собачье дело, что я делаю, кому сама подношу, а кого на хер посылаю. Не нравится – вперед, в профком. Жалуйтесь. Себе же хуже сделаете!

– Ну ладно, Маш, закончили! Хорош, мужики, лаяться, – выступил стоящий первым в очереди тот, кого буфетчица назвала прыщавым. – Налей сто пятьдесят!

Остальные, переминаясь, стояли молча, держа злость в себе.

– Обождешь! – Мария не обращала никакого внимания на собравшуюся публику. – Заказ выполню, потом всех обслужу!

Она отнесла на столик то, что заказал мастер, после чего вернулась к стойке.

– Ну, давай, погнали! Сто пятьдесят, говоришь? ..

Мастер, относившийся ко всему происходящему с невозмутимым равнодушием, словно весь этот шум-гам поднялся не по его прихоти, предложил своим соседям:

– Разливай, Малой!

– А что ты за бугор такой, что буфетчица перед тобой стелется, как проститутка? Насколько мы с корешем знаем, ты из простых мастеров. Или где в активе партейном обретаешься, Семен Семенович?