Выжженный плацдарм - Александр Тамоников

– Отставить, майор. – Генерал унял гнев.

Без суровой нужды он старался не повышать голос.

– Ты хороший комбат, но хреновый стратег и предсказатель. Кончились времена котлов и поражений, заруби на носу. Мы подтянем резервы и перейдем в решительное наступление. Какой котел, разве к этому есть хоть одна предпосылка? У противника в этой местности фактически нет артиллерии! – Он разъединился и сплюнул от досады.

Долой нерешительность и трусость! Но на душе остался осадок. В одном майор был прав. Уж больно легко этой ночью террористы оставляли позиции. С одной стороны, понятно. Они не устояли бы против такой мощи. С другой, это настоящие фанатики. Сколько было случаев, когда они бились до конца и не в таких безнадежных ситуациях. А тут словно по команде! .. Где гарантия, что в высших кругах полностью извели предателей из числа тех, кто принимает решения? Нет, отставить сомнения!

Сработала рация. На связи был майор Копылов, командир артиллерийского дивизиона, усиленного самоходными установками «Акация» и двумя батареями РСЗО «Град».

– Разрешите доложить, товарищ генерал-майор? – с нажимом начал он. – Все подразделения ствольной и реактивной артиллерии выведены на позиции. Цели определены, орудия полностью укомплектованы боеприпасами. Готовы укрытия на случай ответного огня. Можем начинать, Виктор Николаевич. Майор Грицай докладывает об аналогичной готовности своего танкового батальона. Покажем террористам, где раки зимуют!

Вот он, исторический момент. Генерал почувствовал холодок волнения, пробежавший по спине. В горле перехватило. Он вскинул руку с часами. Семь сорок пять утра. Сегодня воскресенье. Вот вам, суки, выходной день!

– Открывайте огонь, Александр Алексеевич.

Да, такого вот «хода конем» ополченцы явно не ожидали. Мало того что украинские силовики пробились в глубину оборонительной линии аж на двадцать километров, так они еще и закидывали снарядами и минами мирные поселки, не видя разницы между военными и гражданскими объектами! Заговорила вся артиллерия, переправленная на плацдарм, РСЗО, танки. Цели действительно были определены, и стволы ударили по разным направлениям.

Город Рудный был накрыт гулом и грохотом. Жители в панике прятались в подвалы, хотя украинцы стреляли не по ним. Разрывы накрыли все окрестные поселки, где располагались части непризнанных республик.

В селе Шутово, стоящем в десяти верстах к северу от Новокольского, находилась ударная группировка ЛНР – десять установок «Град», шесть «Акаций», танковая рота и две мотострелковые на БМП-2. Штаб группировки располагался далее на восток, в селе Карпухино.

Досталось и ему, но Шутово пострадало больше. Первые же снаряды разнесли вдребезги несколько частных домов, повредили электроподстанцию. В Шутово начались пожары. Вспыхнула жадным пламенем средняя школа, в которой, слава богу, еще не начались занятия. Несколько снарядов разорвались во дворе детсада и оставили на месте игровой площадки груду обломков.

Мины накрыли поселковую администрацию и конюшню племенного завода. Обгоревшему сторожу пришлось выпускать на волю весь табун. Перепуганные кони, испуская дикое ржание, носились по округе.

Горели кооперативные гаражи. Вдребезги разнесло столовую для работников мукомольного комбината. От огня взорвались газовые баллоны на кухне. В селе творился настоящий ад.

Как часто водится в таких случаях, меньше всего пострадали те, против кого это замышлялось. Наспех одетые ополченцы спешно уводили технику за северную околицу села, прятали в балках и перелесках. Пострадали две установки «Град», взлетела на воздух одна «Акация», все остальное людям удалось вывезти из-под удара. Потери в живой силе тоже были минимальные – несколько погибших и раненых.

Поступил непродуманный приказ из Карпухино: в короткий срок выставить технику на бое вые позиции и открыть ответный огонь.

– Вы в своем уме? ! – орал в рацию командир дивизиона «Градов». – Противник расположил свои орудия и танки рядом с жилыми домами. Мы же посечем к чертовой матери гражданских!

Приказ отменили. А украинские артиллеристы продолжали методично обрабатывать территории, занятые ополченцами. Огненные стрелы неслись от города Рудного во все стороны, раскрашивая оранжевыми бликами светлеющее небо.

В селе Ветрово, отстоящем к югу от блокпоста, оборудованного на двадцать пятом километре, снаряды рвались на улице, валили столбы электропередачи. Жители прятались по погребам, бежали в поле.

В Степановке, находящейся к востоку от Рудного, царило какое-то сумасшествие. Ополченцы ушли из села за пятнадцать минут до обстрела. С ними отправились самые дальновидные жители. Пенсионеры гнали коров, кто-то ехал на велосипеде, обгоняя пеших, а на багажнике в корзинке пищал перепуганный кот.

Шквал огня обрушился на село, замершее в тревожном ожидании. Взрывались гранаты, выпущенные из АГС-17, грохотали снаряды, расшвыривая комья земли, обломки деревьев и сельских построек. Дома от прямых попаданий разваливались, как картонные.

Один из снарядов влетел в местную церквушку, пробив дыру в кирпичной стене. От взрыва, ахнувшего внутри здания, обрушился купол. Небольшой, но симпатичный молельный дом превратился в горку дымящихся обломков, увенчанную православным крестом.

Погреба оказались плохими убежищами. Обстрел был невероятно плотным. Село превратилось в перепаханное поле. Люди бежали за околицу, тащили раненых и пожилых родственников, плакали, ругались.

Одновременно огненный смерч ударил по западным районам Любавино. До войны в городке обитало не меньше тридцати тысяч населения, к февралю осталось около восьми. Ожесточенные бои здесь шли во второй половине августа. Тогда Любавино несколько раз переходило из рук в руки. Артиллерию на улицах обе стороны почти не применяли. Дома устояли, хотя на них и остались отметины от пуль и осколков гранат. Мусор с улиц давно убрали, город жил относительно спокойно.

Здесь располагался штаб объединенных сил ДНР и ЛНР. Для жителей это было неплохо. Ведь где начальство, там и снабжение, хоть какое-то. Да и охрана, патрули на улицах То, что произошло воскресным утром, стало шоком. От взрывов дрожали и лопались стекла в домах. Люди в панике выбегали на улицы.

Пылало дощатое здание дрожжевого завода, построенное в позапрошлом веке. Оно пережило набеги махновцев, Белой гвардии, устояло даже в Великую Отечественную, но было разрушено стараниями своих же «освободителей».

Снаряды попадали в жилые здания, оставляли в стенах зияющие дыры, вышибали оконные переплеты. Мины падали на крыши, пробивали насквозь частные дома, двухэтажные строения барачного типа. Метались редкие прохожие, застигнутые врасплох.

На улице Котовского разорвавшаяся ракета разнесла в клочья остановку общественного транспорта, порвала контактную троллейбусную сеть.

Слава богу, воскресным утром поблизости никого не оказалось.

Но в квартале, расположенном южнее, такая же ракета упала на тротуар рядом с троллейбусом, идущим по маршруту. Машину смяло, искорежило осколками, отбросило ударной волной. В салоне находились пять пассажиров, в основном пенсионеры, все они погибли. Водителю оторвало голову крупным осколком.