Долина - Бернар Миньер

Сервас никак не отреагировал.

– Мои люди хорошо знают здешние горы, – продолжил офицер. – Я попрошу их еще раз все прочесать…

Сервас снова ничего не сказал.

– У вас есть компьютер и приличный принтер? – вдруг спросил он.

– Э… да, конечно.

– Кто-нибудь у вас в лаборатории умеет пользоваться фотошопом?

Спустя десять минут он вышел с пачкой листовок в формате А4, с портретом Марианны, объявлением о розыске и контактным телефоном (своим собственным), совсем как при розыске потерявшихся кошек. Он вернулся в машину и поехал, останавливаясь на каждом значительном перекрестке, у каждого выезда и расклеивая листовки, как на предвыборной кампании. На улицах было полно народу. Настало лето. Солнце в зените и сильная жара вытащили обитателей города из домов, и улицы выглядели весело, нарядно и оживленно. Луга на горных склонах звенели коровьими бубенчиками, а солнце норовило сокрушить снежные вершины под ярко-голубым небом. Но стоило отдалиться от центра, как на глаза сразу попадались стандартные индустриальные наслоения: глубокие шрамы карьеров, пыль цементных заводов, склады, опорные башни, вездесущие сталь и бетон в самом центре нетленной красоты гор.

Сервас расклеивал фото Марианны, а внутри нарастали тоска и беспокойство. Больше, чем беспокойство: какое-то бешенство. Возникла уверенность, что все его усилия напрасны и он суетится без всякой пользы, только для очистки совести, чтобы потом иметь возможность сказать: вот я пытался сделать все, что от меня зависело.

Где-то совсем рядом рыскал похититель Марианны. Он один знал, где она. Это его территория… Он здесь у себя дома. Увез он ее куда-нибудь далеко или, наоборот, прячет где-то поблизости? У Серваса возникло впечатление, что он предал Марианну. Не надо было ее слушать, а надо было сразу же, с первой секунды, вызывать жандармов, поручить Гюстава заботам Леа и мчаться сюда, не теряя времени. А он попусту растратил драгоценные часы. Расклеивая последние фотографии, он мысленно обращался к ней: «Если тебе удалось бежать, значит, где-то ты должна была оставить следы. Ты умна, хитра, возможно, истощена и немного не в себе после всех лет, проведенных в неволе. Какую стратегию выбрал бы на твоем месте я? Я бы себя повел, как Мальчик-с-пальчик… Ну да, я бы сыпал камешки или еще что-нибудь, оставлял какие-нибудь знаки, которые указывали бы на моего похитителя…»

Почему она не назвала похитителя по телефону? Потому что связь прервалась раньше, чем… Или она потеряла сеть, или у нее сел аккумулятор, или тот, кто ее преследовал, догнал ее и вырвал телефон из рук? Разбитый телефон, найденный на тропинке, говорил в пользу последнего предположения, и Сервас содрогнулся.

Вернувшись в машину, он притормозил возле булочной и взял себе сэндвич с тунцом и майонезом и бутылку воды, а в спортивном магазине приобрел карту Инспекции национальной жандармерии масштаба 1: 25 000 и походный компас. Потом снова повернул к аббатству. Спустившись в долину, припарковался на небольшой утоптанной стоянке, мимо которой проехал, когда искал монастырь. От стоянки отходило множество троп. Несомненно, аббат говорил именно об этой площадке.

Дверца автомобиля хлопнула в тишине долины, которую нарушало только журчание реки. Стояла жара, термометр показывал выше 35

. Высокая трава вокруг площадки трепетала от снующих в ней бабочек и прочих насекомых. А под бледно-голубым небом на склон горы волнами взбирался лес.

Сервас достал телефон и проверил: сеть была. Всего одна палочка. Он терпеть не мог эту тиранию технологий, проникавших даже в самые отдаленные места. Хотя приходилось признать, что без этих технологий Марианна не смогла бы позвать его на помощь.

На стоянке не было ни души. Он разложил карту на капоте, установил репер, достал фломастер и поставил на карте метку «С» (сеть). Потом отправился пешком по одной из трех тропинок, которые, похоже, проходили над монастырем. Его было отсюда видно, до него было метров двести. Сервас вошел в лес. В лесу тоже стояла тишина, только птицы заливались вовсю. Под деревьями стало еще жарче. Ни ветерка, ни дуновения… Долина словно застыла в желтом янтаре.

Через каждые сто метров – взгляд на экран телефона. Одна палочка… ни одной, ноль… Показатель сети ни разу не поднялся выше. На карте он методично отмечал крестиком места, где сети не было, и буквой «С», где сеть была, собираясь таким образом разграфить все окрестные тропинки и разделить их на участки.

Сервас углубился в лес, в зеленый собор с витражами из листьев, пронизанных солнечными лучами, и почувствовал, как сменяют друг друга запахи с изменением высоты, направления и почвы. Липа, орешник, клены, дубы, буки, лиственницы, папоротник… Очень быстро он запыхался, спина взмокла, струйки пота покатились по щекам. В мире зелени воцарилась удушающая жара. И ни души кругом. Только мухи изводили его, тучи мелкой мошки вились над головой, над тропой зудели комары, привлеченные запахом человечьей крови. Сервас терпеть не мог эти деревенские прелести.

Вдруг он резко остановился. За спиной послышались крики. Ярости, волнения или страха? Понять было невозможно. Голоса пронзили лес, как копья. И в голове промелькнула мысль: «Пришел и мой черед…» Он обернулся, но ничего не увидел. Крики звучали все ближе, вот они уже за ближними деревьями и кустарником, радостные, дикие и воинственные. С бьющимся сердцем Мартен вгляделся в зеленый туннель, который чуть дальше образовывал плавный поворот, и услышал нарастающий гул. «Вертолет», – подумал он и весь подобрался, почуяв опасность. Что-то происходило, но он не понимал, что именно.

И вдруг он их увидел. Они выскочили из-за поворота и мчались прямо на него, как отряд легкой кавалерии. Застыв на месте, он проводил глазами три квадроцикла, которые с грохотом пронеслись мимо и обдали лес дымом движков. На них сидели орущие и хохочущие подростки. Хохот и воинственные вопли быстро стихли за поворотом, остался только едкий дымок выхлопов.

Сервас немного подождал, пока успокоится сердце. Он очень рассердился: выходит, больше нигде уже невозможно обрести покой.

Он пошел дальше и вдруг заметил, что солнце исчезло, подлесок наполнился тенями и где-то заворчал гром. Сквозь листву проглядывало теперь низкое и мрачное небо, все в серых облаках. Приближалась гроза. Над тропой, шурша листвой, пролетали порывы холодного ветра. А еще через несколько секунд сверху упали первые крупные капли, небо разверзлось, и вниз обрушились потоки дождя. Сервас сразу промок. Внизу перед ним что-то виднелось, какое-то маленькое белое строение… Он побежал туда и очутился в крохотной часовне, готовой вот-вот обвалиться. Однако обросшая мхом крыша, похоже, могла еще укрыть от дождя. Он с разгону влетел в полумрак часовни, где воняло гнилью и мочой, и теперь смотрел на стену дождя, бушевавшего снаружи. Промокший и дрожащий, он укрылся в темноте, слушая, как барабанит дождь по дырявой крыше, которая ручьями пропускала воду и совсем не заглушала раскаты грома. Ему вдруг отчаянно захотелось закурить.