Долина - Бернар Миньер

– А время смерти?

– Около двух ночи.

Сервас снова подумал о своей ночной прогулке в лес. Он был в каких-то двух метрах от жертвы за два часа до ее смерти. Держать такую информацию при себе невозможно. Рано или поздно она всплывет и дойдет до начальства.

Когда Ирен Циглер наклонилась к земле, он увидел маленькую китайскую идеограмму, татуировку, которую она давно нанесла на шею. И растрогался, сам не зная почему. Когда-то они крепко дружили и во всем были заодно. А потом время и обстоятельства разлучили их. Несколько месяцев назад он узнал, что она снова вернулась в эти края, прослужив довольно долго в далеком полицейском участке. Он несколько раз собирался ей позвонить, но все откладывал звонок на завтра. Интересно, возникало ли у нее такое желание. А может, она про него просто и честно позабыла. Словно прочитав его мысли, Ирен подняла голову и посмотрела на него.

– Я много раз хотела тебе позвонить, с тех пор как вернулась сюда, – сказала она, пользуясь тем, что остальные от них довольно далеко. – Но знаешь, как это бывает: все откладываешь и откладываешь на завтра…

– Совсем как я…

Он поднял глаза на вершину водопада. Там, наверху, солнечные лучи пробивались сквозь зелень и, преломляясь, образовывали над водой маленькую радугу. В воздухе пахло сыростью подлеска и цветами. В душе у Серваса нарастала тревога.

– Вы столкнулись с чем-то необычным, – произнес он. – С чем-то действительно исключительным… и вызывающим беспокойство…

Она кивнула.

– Кто-то пытается оказать на вас серьезное давление, – прибавил он.

– Если бы это было в первый раз…

– В смысле?

Она помедлила в нерешительности, покосилась на остальных, стоявших поодаль, и тихо заговорила:

– Было еще одно убийство… несколько месяцев назад… Недалеко отсюда. Каким-то чудесным образом пресса не пронюхала о деталях этой истории: человек был убит в горах, и кроме его жены, нашедших его спасателей и нескольких жандармов никто не знает, в каком состоянии было тело.

Сервас напрягся. У него за спиной в лесу распевали птицы. Вернее, одна птица, сидевшая очень близко, повторяла одну и ту же ноту, без конца повторяла и повторяла.

– То есть?

– Этой зимой недалеко от хижины, у подножия горы, нашли человека примерно того же возраста, что и наш убитый. Его тоже сильно ударили, но не по затылку, а по лбу. Замерзший труп нашли на Черном озере. Его кто-то… раздел, положил на лед и в двадцатиградусный мороз поливал водой до тех пор, пока тело не покрылось ледяной коркой… Он умер от переохлаждения почти сразу после того, как ему вскрыли живот и засунули туда… гм… пластикового пупса.

Пластиковый пупс… Сервас содрогнулся. Чувство беспокойства и тревоги усилилось. То, что произошло здесь, намного превосходило все, с чем им приходилось сталкиваться ежедневно. И он тут же спросил себя: «А что, если эти люди имели контакты с Марианной и ее побег был как-то связан с обоими убийствами? »

– А расследование убийства в горах хоть что-то дало?

Лицо Ирен помрачнело.

– Ничего. Абсолютно ничего. Ни улик, ни следов, ни подозреваемых. Тем не менее я всех поставила на уши.

Значит, теперь она командует Региональной службой полиции. Он взглянул на блондина, которого техники были уже готовы освободить от камней и веревок, и ему подумалось, что живот у него был так же раздут, как у парня, убитого в горах. Два убийства с такими театральными мизансценами – и никаких улик. Он вздрогнул, и тревога усилилась еще больше.

– Мало шансов, что оба убийства совершили разные люди, – задумчиво сказал Сервас.

Ирен бросила на него острый, отчаянный взгляд.

– Да ни одного.

Она указала на четыре камушка, лежащих на земле.

– Возле озера нашли два таких же: один с крестом, другой с треугольником.

13

– Мы можем поговорить? – спросил Сервас.

Она быстро огляделась.

– Ты имеешь в виду… только я и ты, и больше никто?

– Да.

Она стряхнула с руки осу.

– Я слушаю.

Он посмотрел на остальных. На них никто не обращал внимания, да и шум водопада заглушал голоса.

– Прошлой ночью я кое-что видел…

Она не сводила с него глаз.

– Что именно?

– Недалеко отсюда есть монастырь…

– Аббатство Отфруад, – подтвердила она.

– Около полуночи я был в лесу за монастырем и видел этого типа (он махнул рукой в сторону блондина, которого вытаскивали из воды) в компании монаха. Монах дал ему деньги в обмен на наркотик.

Ирен посмотрела на него с недоверием.

– А что ты забыл в лесу в полночь?

– Сложно объяснить… Я разыскивал одного человека…

– Кого?

– Ты помнишь Марианну Бохановски?

Она нахмурила брови.

– Конечно.

– Знаю, что тебе это покажется невероятным, но она недавно снова объявилась… Позвонила мне и попросила о помощи… За две ночи до того… Все заставляет думать, что звонила она из леса. Но я потерял ее след…

Ирен Циглер с минуту молча его разглядывала.

– Ты кому-нибудь рассказывал о Марианне?

– Только Венсану.

Она, казалось, обдумывала все, что только что услышала.

– Невероятно, – прокомментировала она, наконец. – Сколько же лет прошло?

– С тех пор как она пропала? Восемь…

– Господи! И ты собираешься снова открыть дело?

– Я не могу. Это должен сделать кто-то другой.

– Почему?

– Я отстранен от работы.

Ирен вытаращила глаза.

– Что?

По ее телу прошла дрожь. Мартен махнул рукой, словно хотел сказать: да это все не так уж важно.

– Долгая история. Мне предстоит дисциплинарный совет.

Он увидел, как вспыхнуло ее лицо, и понял, что она очень рассержена. Она бросила на него мрачный взгляд.

– Мартен, черт тебя побери! Что ты здесь делаешь, если ты отстранен?

– Надо допросить того монаха, – настаивал он.

– Ты не имеешь права здесь находиться! Я вовсе не хочу, чтобы кто-то одним своим присутствием развалил мне дело!