Охотники за пламенем - Хафса Файзал

Rimaal. Как же Насир скучал по Кульсум. Эта девушка, служанка его покойной матери, стала ему невероятно близка. Подле неё осколок больного сердца бился быстрее; тело охватывал жар.

Но как только губы Кульсум приоткрылись, а руки потерялись в его волосах, Насир внезапно замер. Он вспомнил.

Вспомнил всё.

Под непроницаемым взглядом Кульсум сын султана отступил на шаг. Света луны не хватало, чтобы полностью раскрыть её облик.

– Уходи, – прохрипел Насир.

Кульсум не двинулась с места. Ни один из них не дышал. Боль отказа ранила сильнее меча. Они были прокляты, обречены забывать и вспоминать снова.

– Убирайся. Отсюда, – потребовал Насир, и слова его ударили точно нож.

Альтаир оказался прав: некоторые из людей не заслуживают забвения.

Кивнув, Кульсум аккуратно потянулась к принцу, будто боясь спугнуть. Насир остался на месте, и тогда она провела пальцами по его правой щеке, как прежде делала множество раз. На долю секунды веки его задрожали. Спустя миг, не говоря ни слова, Кульсум ушла. А что ещё оставалось?

Она лишилась языка. Лишилась по вине Насира.

Глава 9

Ночь тяжело опустилась на Деменхур, принеся с собой призрачную тишь. Прячась от снежных вихрей, Зафира закуталась в шарф, да так, что лица не было видно. Даже в плаще с капюшоном скрыться Охотнику было непросто, ведь в западных деревнях было не найти мужчины с перевязью стрел за спиной. И даже сам Охотник не являлся таковым. Зафира улыбнулась собственной шутке. Будь Ясмин рядом, она бы точно фыркнула, выразив пренебрежение.

«Небеса святые! Думаю о ней, точно о покойной! »

Зафира вела Сахара по холмистым заснеженным улочкам, разглядывая по пути покосившиеся, словно ряд неровных зубов, дома. Подобного вида строения – каменные, рыжевато-коричневые, возведённые на бесцветном растворе – были обычными для пустыни.

Вот только Деменхур более не являлся оазисом, каким слыл в былые времена.

Зафира, выдохнув пар в морозный воздух, продолжила путь.

Рынок, залитый лунным светом, манил своей таинственностью. От свадьбы на джуму’а не осталось и следа, хотя церемония завершилась всего несколько часов назад. Зафира, пройдя мимо красочной кондитерской, заметила заколоченные ставни. Впрочем, большинство других магазинов давно закрыли двери для своих посетителей. От прежних лавок остались лишь украшения, которые теперь пугающе покачивались на ветру.

Зафира остановилась у магазина, обретшего славу благодаря обслуживанию безработных суеверных жителей. За тёмным окном на полке выстроились грязные стеклянные бутылки, и одной Аравии было известно их содержимое. Поверье гласило, что их нужно развешивать в четырёх углах дома, чтобы отпугнуть ифритов. Создания бездымного пламени искусно принимали человеческий облик, как правило превращаясь в близких жертве людей. Вопреки неспособности использовать магию, как использовали её люди и сафи, ещё до прихода Сестёр Забвения ифриты приносили больше бед, чем любая другая раса.

Все Шесть Сестёр происходили из самых известных кланов, объединённых стремлением к лучшему миру. Больше всего Зафиру интриговала их сущность. Сёстры относились к расе силахов. Они были существами, которых простые люди понять не могли. Даже благородные сафи не смели поставить себя на один уровень с ними.

Собрав всех врагов, включая коварных ифритов, Сёстры не знали, в какую тюрьму их заключить. Тогда одна из них выступила с предложением. Она была сильнее других и непреклонна в своих идеалах, поскольку сердце её оставалось чистым.

На острове Шарр, где ей предстояло править, она создала неприступную тюрьму, куда Сёстры и заключили преследовавших их народ существ.

Украшения магазина покачивались на ветру, и стук металла о металл быстро вернул Зафиру из грёз. Глядя на стеклянные бутылки, она невольно задумалась, имели ли сосуды практическую ценность. Бродили ли ифриты по Аравии в человеческом обличье или же предпочитали оставаться невидимыми для глаз?

Зафира натянула шарф на нос и уже собиралась подтолкнуть Сахара, как вдруг заметила крошечных глиняных львов на передней витрине. От вида их по спине пробежала дрожь. Она не знала, что могли олицетворять глиняные кошки, учитывая, что Ночной Лев уже давно был мёртв.

Мать Льва была ифритом; отец – представителем расы сафи. Он никогда не прекращал борьбу, стараясь не допустить изгнания сына вместе с другими ифритами. Но жизнь в Альдерамине выдалась трудной, ибо чистокровные сафи обладали гордостью, с которой никто не мог соперничать. В конце концов отца убили. Льва лишили волшебства. Разбили ему сердце.

Баба всегда использовал пример Льва, когда рассказывал Зафире об угнетении. Ведь Лев не позволил сафи подавить свою сущность. Нет, он обратился к величайшему достоянию Альдерамина – знаниям. Он изучил всё, чему только можно было научиться, и овладел запретной магией крови.

Спустя время единственными существами, более могущественными, чем он сам, остались Сёстры. Как ни странно, сей факт мало его беспокоил, и он всё-таки обратил свой гнев против Позолоченного Трона. Зафире всегда казалось непонятным, почему Лев, обладая знаниями, сделал настолько глупый шаг. Сёстры быстро одолели его, заключили в тюрьму на Шарре и положили тем самым конец его смутному правлению.

Спустя десятилетия он устроил переполох и на острове, да такой, что надзирательнице пришлось позвать на помощь. Остальные Сёстры, вооружённые всей, до последней капли, магией Аравии, устремились на подмогу, чтобы навсегда избавиться ото Льва.

Но никто из них больше не вернулся.

Рёв Льва превратился во тьму. Логово – в тени. Шарр проглотил их всех – Сестёр, надзирательницу, Льва, даже тюрьму. Но ведь падение Аравии обернулось победой, разве не так? Даже если люди потеряли Сестёр и волшебство и даже если потеря дала Деменхуру повод упрекать женщин в несчастиях, в глубине души Зафира знала, что в тот день Сёстры их спасли.

Со своим последним вздохом они одолели Ночного Льва.

Зафира прижалась пятками к бокам Сахара. Быть может, крошечные львы являлись всего лишь украшениями, проявлением гордости за победу над человеком, который бросил вызов мужчинам, но пал от рук женщин.

– В-о-о-у. – Зафира натянула поводья перед ветхой постройкой, давно обгоревшей от пожара. Здание располагалось позади рынка, в тени изумительной Палаты Силаха.

Зафира, привязав Сахара к балке под надломленным карнизом, проскользнула между старыми перилами. Дверь отворилась со скрипом, за которым последовал шорох. Было время, когда голод стал настолько велик, что деменхурцы из западных деревень пировали гнилой плотью крыс, которая убивала чаще, чем сам голод. Было это ещё до того, как Зафира поддалась зову Арза.