Под защитой высших сил - Евгения Горская

Через час с проектами ему все стало более-менее ясно, чего он не мог сказать о зарплате. Оклады, надбавки к ним, чистая «белая» бухгалтерия… Но ведь были еще выплаты, не учтенные в официальных документах, он знал это совершенно точно. Какие-то деньги вручались сотрудникам в конвертах, поскольку обеспечить достойными зарплатами инженеров, не пользуясь всевозможными финансовыми лазейками, в наше время совершенно невозможно.

– А… «серая» зарплата? – осторожно поинтересовался он у непонятно чем довольной Саморуковой.

– Серая? – удивилась она.

– Ее что, не было?

– Была, – Татьяна опять начала краснеть, – но я… Я не помню суммы.

– Ну и не надо помнить. Вы мне документы принесите.

– Какие документы? – она удивленно подняла на него глаза.

Ракитин знал, что суммы, выделяемые на отделы, раздавались их начальникам, а они уже собственноручно делили деньги между сотрудниками, он и предположить не мог, что эти деньги исчезают без следа. Без каких-либо документов.

Он никогда бы не поверил, что такое бывает, если бы эта красивая женщина не смотрела сейчас на него непонимающими глазами.

– Какие суммы вам выделялись в течение года, вы можете припомнить? Вернее, не припомнить, а принести мне платежки. Или как там это у вас называется.

Она кивнула.

– Общие суммы, – пояснил он. – Общие суммы на отдел.

С деньгами необходимо разобраться.

Время приближалось к обеду, но почти ничего из намеченного на утро Настя сделать не успела. Сначала пришлось готовить очередную справку для Татьяны, теперь уже по всем проектам до конца года. Потом она долго разбиралась со связистами, которые перепутали выходные сигналы в очередном проекте. Настя заметила это случайно, указывать на чужие ошибки ей было неприятно, и от этого упало и без того не лучшее настроение.

Она едва успела вернуться от связистов, как позвонили соисполнители из Твери, и пришлось долго объяснять, почему нельзя реализовать их пожелания.

Настя уже почти закончила разговор, когда в отделе появилась начальница. Постояла, понаблюдала за немногочисленными подчиненными и, когда Настя положила трубку, укоризненно произнесла:

– Настя, ну нельзя же так подолгу занимать телефон. В конце концов, ты мешаешь всем остальным.

Как будто она трепалась с подружкой о вчерашней вечеринке, а не вела чисто служебный разговор.

«До отпуска осталось меньше двух недель, – напомнила себе Настя. – Меньше двух недель, и я больше не буду ее видеть и слышать».

Инна Марковна повернулась к Татьяне, по-видимому, собралась вступиться за Настю, но не успела: в комнату вошел Денис Геннадьевич.

– Здравствуйте, – поздоровался он в дверях, прошел на середину комнаты и оглядел присутствующих. – У меня к вам просьба. Ко всем. И к вам, Татьяна Юрьевна, тоже. Пожалуйста, напишите, кто и сколько денег получил в этом году. Тех, что не перечислялись на банковские карточки.

– Хорошо, Денис Геннадьевич, – пообещала Татьяна. – Мы напишем. Я вам принесу.

– Не нужно приносить, – отказался зам и, обведя взглядом проектировщиков, успокоил: – Не торопитесь, я подожду.

Подвинул себе незанятый стул и скромненько уселся у стенки.

Конечно, все, и Настя тоже, понимали, что деньги, которые вручаются им, и суммы, которые начальство оставляет у себя, несоизмеримы. Периодически возникали разговоры на эту тему, особенно когда Татьяна отправлялась в очередной вояж за границу, но все настолько привыкли, что до настоящих разработчиков доходят только крохи, что дальше разговоров дело не шло.

Почему новый зам этим заинтересовался? Хочет навести порядок?

Впрочем, еще неизвестно, какие цели он преследует. Может быть, как раз наоборот, считает, что проектировщикам переплатили.

Конверты с деньгами им вручали приблизительно раз в квартал, и все суммы Настя отлично помнила. Их трудно было не запомнить, потому что получила она три раза по тридцать тысяч рублей. В первом квартале, во втором и в третьем.

И тут совершенно не вовремя засветился лежащий на столе телефон. Настя быстро схватила аппарат, но он все-таки успел тренькнуть.

– Да, Борь, – прошептала Настя. Почему-то ей было неловко разговаривать при Денисе Геннадьевиче.

– Что ты не звонишь? – недовольно произнес Борис.

Еще бы ему быть довольным: она не позвонила вчера вечером, хотя понимала, что он на нее обиделся. Обиделся за то, что она собралась в положенный ей законом отпуск. Раньше Настя всегда чувствовала себя виноватой, когда он на нее обижался, даже если не прав был он, а сейчас почему-то ее возмутил его недовольный голос.

– Закрутилась с утра. Как ты? – спохватилась Настя.

– Получше. Слабость только.

– Поправляйся. Борь, а… на выходные у тебя какие планы?

Она все время чувствовала присутствие Дениса Геннадьевича, и это отчего-то мешало разговаривать.

– Какие у меня могут быть планы, если я болею? – удивился он.

– А меня Лена в гости пригласила. Завтра.

– Это еще зачем? – не понял он.

– Просто так. Повидаться.

– И ты что, пойдешь? Без меня?

– Да, – подтвердила Настя.

– Ну, как знаешь. – Теперь он обиделся окончательно, но Настю это почему-то не расстроило.

Может быть, потому, что за спиной сидел Ракитин, и ей очень хотелось узнать, зачем ему понадобились эти странные отчеты об их «серой» зарплате.

И Настя, и симпатичная пожилая женщина, и молодой парнишка, смотревший на него с нескрываемым любопытством, написали несколько цифр очень быстро, но Ракитин медлил, сидел и смотрел в пространство, словно задумавшись, пока наконец, как учитель в школе, не собрал протянутые ему листки.

Когда Настя, воровато ерзая, зашептала что-то в трубку, ему сразу стало скучно, неинтересно, а попытки разобраться с оплатой труда показались откровенно глупыми и наивными, недостойными зрелого мужчины, занимающего вполне солидную должность.

Саморукова к этому моменту куда-то исчезла, а он даже не заметил.

Он все перестал замечать, когда Настя зашептала в трубку.

Нужно поскорее о ней забыть. Какое ему до нее дело? Ему Ларисы хватает.

Через несколько минут он знал, как Саморукова делит деньги внутри отдела. Проще простого: восемьдесят процентов суммы себе, а остальное приблизительно поровну между всеми. Секретарю и табельщице чуть поменьше, проектировщикам чуть побольше.