Сбываются другие мечты - Евгения Горская

Она мягко высвободилась из его рук, повесила на вешалку ветровку.

– Катя…

– Да, Глеб?

– Что не так?

«Не так» было всё. И то, что он не звонил ей двое суток, и то, что сама она боится ему звонить, чтобы не нарваться на недовольные и отрывистые «да» и «нет».

«Не так» было то, что от него сейчас слабо пахло незнакомыми духами.

– Глеб, – спросила Катя, глядя в его виноватые глаза. – Ты меня любишь?

– Я не могу без тебя жить. – Он снова её обнял, на этот раз она не сопротивлялась.

Немедленно кончать с Иркой. Любым способом.

Разобрав дорожную сумку, с которой ездила в командировку, Ира поняла, что оставаться дома и представлять, как сейчас Глеб обнимает свою жену, нет никаких сил. Вариантов было два – поехать к матери или к отцу. Собственно, второй вариант тоже предполагал общение с женщиной, с новой отцовой женой, потому что сам он ни дочь, ни жену вниманием не жаловал, домой, как правило, являлся поздно, почти ночью, а дочери звонил один-два раза в месяц, не чаще.

Ира давно поняла, что эти звонки продиктованы не желанием поговорить с ней и не беспокойством за неё, а исключительно раз и навсегда заведённым правилом. Она так и представляла, как после каждого звонка отец делает пометку в записной книжке, чтобы не пропустить даты следующего звонка.

Ира прошлась по квартире, провела пальцем по поверхности мебели. Палец остался чистым, домработница, которую оплачивал отец, убирала добросовестно. Впрочем, Ира не сказала, когда вернётся, не хотела, чтобы прислуга расслаблялась.

Можно было встретиться со школьными или институтскими подругами, но не хотелось. Поразить их нечем, разве что папиными деньгами, которых он, надо отдать ему должное, для неё не жалел. Но к её деньгам подруги давно привыкли, а больше похвастаться ей нечем. Карьеры не сделала, замуж не вышла.

Карьеры она не сделала из-за Глеба. И замуж не вышла из-за него же.

– Мам, – решительно сказала в трубку Ира. – Я сейчас к тебе приеду.

– Ты вернулась? – равнодушно удивилась та. – Как съездила?

– Нормально. – Интересно, если бы самолёт разбился, как скоро бы мать хоть чуть-чуть о ней забеспокоилась? Через неделю? Через месяц? – Приеду, расскажу.

Одевшись, Ира потянулась к ключам от машины, передумала и вызвала такси, пока ждала, наспех соорудила себе коктейль из мартини с соком и медленно тянула его, стараясь не расплакаться.

Она ждала от этой командировки многого. Чтобы Глеб понял, насколько она лучше, ласковее, моложе и красивее его жены. Что она преданно его любит. Что она его верная помощница, правая рука, секретарь и руководитель в одном лице.

Получилось всё наоборот.

Лежащий на столе телефон пискнул, пришла эсэмэска с номером подошедшей машины. Ира торопливо допила коктейль, спустилась вниз и очень скоро отпирала своим ключом мамину дверь.

– Как съездила? – целуя её, спросила мать.

– Нормально. – Ира повесила куртку, переобулась в домашние шлёпанцы.

Мать была единственным человеком, кто знал о её романе с начальником. Так же, как Ира была единственной, кто знал о материных романах, включая тот, от которого распался брак родителей. Самое смешное и грустное, что полноценного романа тогда не было.

– Ты зря теряешь на него время.

– Посмотрим. – Ира прошла за ней на кухню, села на своё любимое место в углу.

– Ужинать будешь?

– Попозже. Выпить что-нибудь есть?

Мать достала почти пустую бутылку кагора, рюмки, налила себе и дочери. Кагор Ирина терпеть не могла, но выпила. Подумала, наполнила рюмку снова и опять выпила.

Она теряла время не только на Глеба. Она впустую теряла время в институте, потому что никакой карьеры ей не светило. И в этом, кстати, тоже виноват Глеб. Он считает, что повышать в должности нужно хороших специалистов, и ошибается. Ира знала, что начальником была бы куда лучшим, чем та же Любовь Фёдоровна, и даже лучшим, чем сам Глеб. Если у кого-то получается схемы рисовать, пусть рисует, а руководить должны совсем другие люди, хваткие, без слюнявых принципов, как говорит отец.

– Ты бы попросила отца работу тебе найти, – словно прочитала её мысли мать.

– Я подумаю.

Когда-то он предлагал ей свою помощь в трудоустройстве, но тогда Ире хотелось всем доказать, а папаше в первую очередь, что она сама способна на многое. Дура была, не знала жизни.

– Ты права, – кивнула Ирина. – Попрошу отца.

– Ну и правильно. – Мать полезла в холодильник, достала контейнеры с продуктами, поставила в микроволновку.

После развода отец, к удивлению их обеих, каждый месяц платил матери большую сумму «на прожитьё», для обычного человека просто огромную.

Ира только недавно поняла, что в этом была изощрённая месть; отец отлично знал свою первую жену и правильно рассудил, что работать она при таком содержании не пойдёт, выйти замуж за столь же обеспеченного человека едва ли сможет, без неё желающих хватает, и будет вечно от него зависеть. Зависеть и бояться, что в любой момент подачки прекратятся.

Особенно страшно матери стало, когда он женился. Ире тоже стало страшно, но пока отец платил ей исправно.

– Иришка, ты кончай с Глебом, – посоветовала мать, выкладывая на тарелки аппетитно пахнущее мясо с овощами из разогретых контейнеров.

– Вкусно, – похвалила Ира.

– У меня домработница новая, с Украины. Хорошо готовит. – Мать уселась напротив, в упор посмотрела на дочь. – Кончай с ним, доча. Не выйдет у вас ничего.

– Посмотрим. Не каркай.

– Я другое имею в виду. Даже если он от жены уйдёт, ты не сможешь с ним жить.

– Это ещё почему?

Ира отлично знала, что она имеет в виду. И её опасения вполне реальны. С Глебом ей, Ирине, постоянно приходится быть настороже, не говорить правду, потому что правда у них разная. Её правда простая, без лицемерия – в жизни либо ты командуешь, либо тобой командуют, иных вариантов не бывает. И надо делать всё, чтобы командовать самому. То есть самой.

А Глеб… Он умел довольствоваться малым и считал, что в жизни всё даётся тяжёлым трудом. Ира вполне могла бы считать его дураком, если бы не знала, что он очень умён.