По рукам и ногам. Книга 1 - Анна Шеол

И тогда до меня дошло. Она, именно она, а не та в коридоре! Именно Николь – главная любимица Ланкмиллера. Однако этот статус не совпадает по какой-то причине с тем, как её воспринимают другие наложницы, и именно поэтому в комнате на двоих Николь до сих пор жила в одиночестве. Я покосилась на неё со странным чувством недоверия, ведь если среди всех эта девушка пользуется наибольшей его благосклонностью, разве не должна она сейчас ревновать? Ведь новая игрушка, очевидно, отбирает его внимание.

– Мне достаточно того, что он хорошо со мной обходится, – она перехватила мою мысль, так и не высказанную, будто из воздуха.

– Хорошо обходится? А как он… – Я зачем-то оглянулась на дверь, прежде чем продолжить. – А как он в постели?

Николь тихо рассмеялась.

– Он вырос в гареме. Как ты сама думаешь?

– Нет, я к тому, что… Мне показалось, он немного… грубоват.

Девушка неопределённо пожала плечами, мягко намекая, что обсуждать тут нечего, и мне стало неуютно от этого разговора. Ближе к вечеру, когда уже стемнело, к нам в комнату заглянула старушенция-уборщица и командным тоном потребовала:

– Кику, на выход!

– Руки за голову, лицом к стене… – проворчала я себе под нос, неохотно поднимаясь с кровати. Меня уже клонило в сон, и выпутываться из одеяла, чтобы идти всячески ублажать его высочество, до ужаса не хотелось.

Тётка ткнула мне в спину, выпихивая в коридор и очевидно проклиная мысленно за медлительность. Как будто если я не потороплюсь, Кэри умрёт от недотраха. О, поверь мне, женщина, это будет последнее, от чего он умрёт. Её б так кто ткнул в хребет, это больно, между прочим. Гренадёрша.

В коридоре вечером было довольно атмосферно, тёплый свет в ночниках слегка подрагивал, разливаясь по стенам мягкими очертаниями, и пахло чем-то приятным вроде сандала. Правда, охранники в форме разрушали всю магию и наводили страха, прогуливаясь по коридору, как вестники грядущего апокалипсиса, большие и чёрные.

Меня бесцеремонно впихнули в кабинет к домашнему тирану и тут же захлопнули дверь, чуть не пришибив при этом затылок. Интимное вечернее освещение совсем не настраивало на рабочий лад, навевая нехорошие мысли, как будто здесь только и делают, что трахаются. Хотя, собственно, зачем же иначе меня сюда водворили…

Сам хозяин апартаментов увлечённо беседовал с кем-то по громкой связи, настолько не обращая на меня внимания, что я начинала потихоньку ощущать себя предметом мебели и с трудом подавила опасное для здоровья желание смыться из кабинета, пока он этого не заметил.

– Нет, я полностью доволен, – Ланкмиллер покачал головой, – это как раз то, что мне было нужно. Язык, правда, длинноват. Но его и подрезать можно.

Я вслушалась внимательнее, потому что вдруг показалось, что разговор идёт о моей персоне. Уж очень у мучителя был нехороший тон.

– Не сомневаюсь в тебе… – послышался чей-то грубоватый мужской голос по ту сторону аппарата. – Но призываю оставаться начеку и не терять главного. Ох, ладно, думаю, скоро тебе всё равно наскучит…

– Поживём – увидим, – Кэри плотоядно усмехнулся.

– Ладно, страстной ночи.

Аппарат пискнул и отключился. Маленькая зелёная лампочка погасла. Сути разговора я так и не смогла уловить, а времени на раздумья мне не дали. Ланкмиллер наконец поднял голову, и от его взгляда будто волной жгучей окатило. У меня в душе всё заныло от ненависти.

– Ну, и чего встала? – медленно протянул он, впиваясь в меня взглядом, словно это был набор иголок из хозтоваров. – Как будто не догадываешься, зачем ты здесь.

– Уж просветите по барской милости. – Он ведь только что распинался со своим странным полуночным собеседником о моём длинном языке, куда меня только черти несут?

Мучитель нахмурился. Я тут же мысленно представила себя за авторством бестселлера «Как выбесить Ланкмиллера за пару секунд». Способ номер один – бухтеть.

– Любишь ходить по краю, Кику?

«Как выбесить Розмари Майер за пару секунд».

Способ номер один – «Кику».

– Меня зовут не так, – прошипела сдавленно и зло, так тихо, будто у меня отказали голосовые связки. Может, именно поэтому он и не услышал. Или сделал вид, что не услышал.

– Девочка моя, – мягкий, почти что мурлычущий сменился на твёрдый приказной, – начнём, пожалуй, с минета.

Сложно описать весь тот диапазон чувств, через который меня протащило всего за несколько секунд, оставив испарину на коже и дрожь в коленях. Где-то в недрах сознания застрял даже нервный смешок, потому что он попросил минет так, как просят годовой отчёт.

– Я не умею! – брякнула первое, что пришло в голову. И, боже, это самая откровенная, прямая и тупая ложь, когда-либо бывшая в моей жизни.

– Не умеешь? – мучитель изумлённо вскинул брови. – Чем же ты занималась в этом своём бордель-кафе?

– Я была официанткой, мне казалось, мы это уже прояснили. – Насупилась ещё больше, если это вообще возможно было, и мрачно воззрилась на хозяина комнаты.

Но ведь он знает, кем я работала. Издевается? Или у него просто слишком размытое представление о том, каким образом разделяют обязанности в таких заведениях. Я его ни разу не видела среди клиентов, что, впрочем, неудивительно.

– Иди сюда, – поманил Кэри, улыбнувшись, и откинулся на спинку кресла.

Его глубокий и бархатный голос как будто лишал воли, и я медленно приблизилась, не совсем понимая, чего от меня хотят. Он сейчас просто в рот трахнет? Будет грязно и неприятно. Неприятно – это даже слишком невыразительное слово, чтобы передать.

К моему удивлению, Кэри усадил меня на колени, спиной к себе. Теперь его дыхание ложилось мне на шею, и эта чрезмерная близость лишала возможности сидеть спокойно, я сразу напряглась и заёрзала.

– Нет ничего проще для наложницы, чем отсосать у хозяина, – томно прошептал Кэри мне на ухо, больно притягивая за волосы. – Смотри. – Он взял мою руку, положил туда, где была ширинка его штанов, я наблюдала за этим с отстранённым унынием, так, будто это тело принадлежало не мне. – Берёшь его нежно…

Меня сейчас стошнит от отвращения, хотя мы ещё не начали.