Роковая Шанель. Опасные тайны Великой Мадемуазель - Наталья Павлищева

Бывали с ним и забавные случаи, например, с Пабло Пикассо. Познакомились два гения еще во время Первой мировой войны в Риме. Пикассо, который тогда увлекался кубизмом, с восторгом нарисовал в соответствующей манере нового приятеля. Вышло вполне «кубически» – линии, закорючки, кружки, завитки… Итальянские таможенники кубизмом, в отличие от Пикассо, не увлекались, а потому строго поинтересовались:

– Что это, синьор?

– Мой портрет.

Портрет был конфискован и пропал втуне, поскольку поверить, что набор линий и закорючек изображает человеческое лицо, а не план какого-то стратегического сооружения (шла война), таможенники не могли. А Стравинский не сумел доказать, что портретное сходство, согласно новым веяниям в искусстве, вовсе не обязательно.

Пару раз, напившись, они с Пикассо нарушали общественное спокойствие уже в Париже и попадали в руки полицейских. Однажды за то, что пристроились… справлять нужду прямо на угол ближайшего дома. Хорошо, что не успели отойти далеко от оперного театра: приведя туда двух нарушителей, полицейские быстро убедились, что те слишком знамениты, и ретировались.

Позже, уже в Америке, Стравинский попадал и в более некрасивые ситуации из-за выпивки. Однажды, напившись, проспал важную встречу с Марком Шагалом, который обиделся, и сотрудничество не состоялось. Но еще хуже получилось на специальном обеде, устроенном правительством США в его честь в Белом доме. На приеме присутствовал Джон Кеннеди, что, однако, не помешало Стравинскому привычно напиться, причем до такой степени, что добраться до туалета удалось только с помощью президента, после чего бесчувственного виновника торжества с позором (которого он из-за своего невменяемого состояния попросту не заметил) отправили домой.

И все равно его супруга (тогда уже Вера) вздохнула с облегчением, поскольку муж был не в состоянии затащить, как намеревался, президента в уголок и поинтересоваться, каким образом можно уклониться от уплаты налогов.

В этом весь Стравинский – гений, для которого существовал только он сам, его проблемы и его желания, невзирая на разных президентов!

Стравинский все же был и выглядел хилым занудой, день которого расписан по минутам. Например, поутру он ровно пятнадцать минут мылся, пятнадцать минут делал зарядку и пятнадцать минут брился.

Был не слишком приветлив, например, если к нему приходили без приглашения или согласования, мог открыть дверь и объявить, что его нет дома!

Конечно, гениальность многое искупает, но тогда рядом должны находиться люди, сознательно жертвующие собой. Была ли такой Коко Шанель? Не думаю… Резкости хватало и у нее, эгоцентризма тоже, самоуверенности с избытком.

Физически Шанель развита прекрасно, она любила спорт, хорошо играла в теннис, обожала псовую охоту, великолепно держалась в седле и даже десять лет спустя легко лазала по деревьям, была загорелой и стройной. Такая женщина, тем более богатая и уверенная в себе, конечно, понравилась Стравинскому. Но мог ли ее саму привлечь хилый, болезненный и думающий только о себе человек, пусть даже гениальный?

Если мог, то явно ненадолго, к самопожертвованию Шанель не способна. Во всяком случае, не настолько, чтобы отбить его у жены с четырьмя детьми и намереваться выйти замуж!

А как же слухи о замужестве, о том, что Стравинский страшно ревновал и был готов едва ли ни покончить с собой? Мне кажется, все это Мися. Помните, ее подруга обожала чужие проблемы и страдания, чувствуя себя в таком случае незаменимой, и очень старалась эти страдания продлить. Чем не развлечение – у Коко и Стравинского роман, он без памяти влюблен, готов бросить жену и детей, только если она скажет «да»!

Вообще-то если уж так припекло, то бросают и без положительного ответа. А тут какой-то расчет: вот если Коко готова выйти за него, то Игорь готов расстаться с больной Екатериной. Шанель не была готова. Расставания Стравинских не случилось.

Мися развила бурную деятельность, ее ничуть не устраивало просто дружеское отношение Шанель к Стравинскому: если тот выгуливает собак Мадемуазель, значит, это любовь! Собак Игорь Федорович и впрямь выгуливал, на вилле «Бель Респиро» у Коко жила замечательная «Большая Медведица» – Гелиос, Селена и пятеро их очаровательных щенков. Шанель никоим образом не заставляла возиться с ее собаками, для этого имелось достаточно прислуги, но Стравинским доставляло удовольствие возиться с занятными щенками. Такое обстоятельство Мисе показалось страшно подозрительным.

Плевать на то, что человек, которого она прочила в мужья подруге, откровенно некрасив – похож на насекомое или грызуна в своих круглых очках, с короткими усами и основательно поредевшими волосами на темени, что он обременен больной женой и четырьмя детьми! На «Бель Респиро» происходило нечто без ее ведома. Это было для Миси совершенно недопустимо, и она, решив, что пропустила начало романа, принялась с бешеной энергией организовывать… его продолжение. Никто не смог бы убедить Мисю, что романа нет, во всяком случае, взаимного.

Гениальный автор «Жар-птицы» и «Весны Священной» влюблен в ее подругу? Ах, какой пасса-а-аж! Требовалось немедленное выяснение отношений, разрыв с женой, развод, переживания больной Екатерины, сироток-детей, но главное – страсть между Стравинским и Шанель! В воздухе запахло большим скандалом, чужими страданиями и возможностью долго утешать всех подряд. Думается, что, случись такое, Мися временно оставила бы Коко в покое и бросилась утешать несчастную Екатерину Стравинскую.

Но Коко было наплевать на утешительницу, она не желала влюбляться и тем более выходить замуж за Стравинского! В своих воспоминаниях Мизия Серт целую главу посвятила Шанель, ведь они многое пережили рука об руку, много друг о дружке знали, рассказать было о чем. Прочитав написанное, Шанель была так возмущена, что потребовала немедленно выкинуть из рукописи любое упоминание о себе! Глава о Шанель была изъята, а на остальных страницах Коко упомянута просто как «моя лучшая» или «моя близкая» подруга.

И все же изъятый текст сохранился, биографы приводят из него отрывки, например, Анри Гидель. Якобы на мягкий укор Шанель Стравинскому о том, что у него больная жена, которой будет очень тяжело узнать о его страсти, Игорь Федорович ответил, что Екатерина все знает. Мол, кому еще он мог доверить столь великую тайну? !

Если это было так, то ответ только добавляет красок в портрет абсолютного эгоиста. Он вообще не думал о чувствах своей супруги и о том, что дети не так уж малы, чтобы не замечать происходящего. И впрямь, Федору было тринадцать, Людмиле двенадцать, Святославу десять, да и младшая шестилетняя Милена много что подмечала.

Они не расстались вообще, Игорь Федорович женился второй раз после смерти Екатерины, но на ком! Страдания по прекрасной Коко оказались не слишком долгими, уже через полгода у него новая любовница – актриса Вера де Боссе (она же Люрри, она же Шиллинг, она же Судейкина и в четвертом замужестве Стравинская). С Верой Судейкиной Стравинского познакомил Дягилев, видно, рассудив, что клин клином вышибают. Вышиб успешно, любовь к Шанель прошла, осталась только к деньгам.