Городской тариф - Александра Маринина

Да, он хорошо подготовился, этот мальчик с умненькими глазками, его голыми руками не возьмешь. Он даже знает, как хорошо им работалось при Колобке, он даже поинтересовался тем, как они жили при Афоне. И что теперь? Поверить ему? Или пытаться разгадать его игру? А, была не была! Все равно Насте с ним, видимо, работать не придется.

– В какую игру вы играете, Константин Георгиевич? Чего вы хотите?

– Я хочу, чтобы вы остались. Более того, я хочу вернуть отделу его профессионализм, который за четыре года оказался полностью утраченным. Поэтому у меня к вам будет несколько просьб. Первое: скажите мне, на каких условиях вы готовы остаться, и я их выполню, все до единого. Второе: посоветуйте, что нужно сделать, чтобы не дай бог не ушел Коротков. Он – мой заместитель, повышать его в должности уже некуда, так что здесь мои возможности ограничены. Но вы дружны много лет…

Елки-палки, он и об этом знает. Любопытно, а есть что-нибудь такое, чего он не знает?

– … и только вы можете подсказать мне, чем я могу его удержать. Третье: я попрошу вас написать мне список тех сотрудников, которых вы считаете наиболее толковыми и перспективными, и я постараюсь предпринять все, что нужно, чтобы они закрепились в отделе. И последнее: я прошу вас представить меня Виктору Алексеевичу.

– Кому-кому? – Настя ошалело помотала головой.

– Виктору Алексеевичу, – спокойно и терпеливо повторил новый начальник. – Гордееву. Я прошу вас познакомить меня с ним. Я знаю, что у вас и Короткова сохранились теплые неформальные отношения с вашим бывшим начальником. Я буду просить его быть моим наставником и советчиком, и очень надеюсь, что он мне не откажет. Если, конечно, вы и Юрий Викторович за меня походатайствуете.

Это был удар ниже пояса. Удар, которого Настя вынести уже не могла. Чудес не бывает, это всем известно. И сбываются только плохие сны, а хорошие так и остаются светлым пятном в грустных воспоминаниях, не более. То, что сейчас происходило, было слишком чудесным, чтобы быть правдой, слишком невозможным, слишком неправдоподобным. Слишком сказочным. Как в плохом кино. Здесь явно что-то не то, где-то зарыта дохлая долго болевшая собака, а она, Настя, уже старая, она утратила чутье, она упустила стремительное развитие новых вариантов служебно-аппаратных игр, и теперь не может справиться с ситуацией, просчитать ее и найти то место, где покоится с миром несчастная закопанная псина. Ей действительно пора уходить с практической работы, не место ей здесь, старой и отсталой, утратившей нюх и оперативную хватку.

Она молчала, уставившись в стол, и тупо считала царапины на деревянной поверхности. Большаков тоже взял паузу и молча выжидал. Но не тут-то было! Поняв, что убойная прямота не сработала, Настя решила взять его измором. Она будет молчать и смотреть в стол, а он пусть как хочет. Если он ждет от нее каких-то слов, которые сможет обернуть против нее же, то не дождется. Она не выйдет из этого кабинета обманутой и побежденной. Ни за что.

Пауза затягивалась и становилась неприличной. Большаков смотрел на подполковника Каменскую, подполковник Каменская смотрела на царапины, и ничего не происходило. Наконец в кабинете прозвучало:

– Анастасия Павловна, вы нужны мне. Вы нужны отделу. Пожалуйста, я прошу вас, останьтесь и помогите мне. Без вас и Короткова я просто не справлюсь.

И она сдалась.

– Мне нужно звание полковника и возможность защитить диссертацию, – холодно произнесла Настя.

– Я сегодня же напишу представление о назначении вас старшим оперуполномоченным по особо важным делам. На этой должности потолок – подполковник, но можно ходатайствовать о присвоении звания полковника за особые заслуги. И у вас будет столько свободных дней, сколько вам нужно, вплоть до самой защиты. Я эту процедуру проходил, так что знаю, сколько беготни и хлопот она требует.

– Короткову нужна квартира, хотя бы самая маленькая. Он уже двадцать лет стоит в очереди на жилье. У него сын вырос, жениться собрался.

– Я понял. Что насчет Лесникова?

– Если только вашим замом… У вас же два заместителя, но на одной должности Коротков, вторая тоже занята.

– Она будет свободна, если Игорь Валентинович будет готов вернуться.

Вот это размах! Просто-таки раздача слонов. Откуда у него такая уверенность, что он выбьет квартиру для Юрки и освободит должность для Игоря? На ней, между прочим, живой человек сидит, правда, поганенький, бестолковенький, Афонин протеже, но куда ж его девать? Впрочем, это не ее дело, Большаков задал вопрос и получил ответ, а уж что ему с этим ответом делать – пусть у него голова болит.

– А как со списком? Вы готовы его составить?

Она кивнула, и Константин Георгиевич протянул ей листок бумаги и ручку. Много времени Насте не потребовалось, по-настоящему толковых, преданных делу и готовых учиться ребят в отделе было меньше, чем пальцев на одной руке, и первым среди них шел, конечно же, Сережка Зарубин.

Большаков внимательно прочел составленный список и усмехнулся.

– Не густо.

– За этих я могу ручаться, остальных знаю хуже. Наверняка Коротков даст вам более полную информацию.

– Да, конечно, – Большаков рассеянно кивнул. – Я могу рассчитывать, что вы позвоните Лесникову?

– Позвоню.

– А Гордееву?

– Тоже позвоню.

– Тогда все, – он широко улыбнулся. – Спасибо, Анастасия Павловна.

Настя вышла из кабинета начальника и, не заходя к себе, кинулась к Короткову. Юра с озабоченным видом разговаривал по телефону, одной рукой держа трубку, другой роясь в сейфе. Увидев Настю, он кивнул и указал глазами на стул, мол, садись и жди. Но ждать не было мочи, и она принялась бессмысленно суетиться, наливать воду в чайник, доставать чашки и банку с кофе, чтобы хоть чем-то себя занять. Наконец, Коротков закончил разговор и швырнул трубку на стол.

– Придурки, – зло проворчал он. – Покоя от них нет. А ты что такая взъерошенная?

– Со мной новый шеф беседу проводил.

– Да ну? И что? Как он?

– Юр, я ничего не поняла, – честно призналась она. – Или он очень хитрый, или нам фантастически повезло. Юра, я ему сказала, что тебе нужна квартира, и он обещал сделать все, что можно. Ты представляешь?