Городской тариф - Александра Маринина

Евгений Леонардович замедлил шаг перед дверью, за которой находились помещения отдела, посмотрел на часы. Две минуты десятого. В коридорах еще пусто, ни один человек не попался ему навстречу, рабочий день в Фонде официально начинался в десять. Ионов любил приезжать рано, потому что точно знал: в двух-трех отделах наверняка уже сидят научные трудоголики, которым не терпится возобновить прерванную накануне работу. Эти искрящиеся идеями ребята напоминали ему о прошлом, и он с удовольствием включался в обсуждение очередной суперидеи. Но в последние полгода, после окончания заказной работы над программой, он по утрам заходил только в «свой» отдел. «Свой» – потому что он придумал его, разработал концепцию, отстоял перед руководством, и считал для себя обязательным постоянно подтверждать нужность и полезность этого подразделения.

Дверь оказалась незапертой, значит, кто-то уже работает. Ионов остановился в квадратном холле с большим, стоящим у окна столом секретаря, и обвел глазами четыре двери, прислушиваясь. Уловив, откуда доносятся приглушенные голоса, он мысленно порадовался своему не утратившему остроты слуху и решительно вошел в кабинет. Он не ошибся, именно здесь уже шло бурное обсуждение. Увидев профессора, все замолчали, причем Евгению Леонардовичу показалось, что все трое сотрудников как-то растерялись, словно говорили о чем-то таком, что не предназначалось для его ушей.

– Ой, здрасьте, – сдавленно пискнула Верочка, специалист по психологическим аспектам подбора и расстановки кадров, и бросила вороватый взгляд на стоящий в углу кабинета сейф.

Что у них там? Какие-то материалы, которые не хотят показывать Ионову? Почему? Что за секреты?

И тут Ионов ощутил еще один болезненный укол. Они отрываются от него, отрываются его ученики и последователи, им больше не нужно его заскорузлое мышление, его заплесневелые взгляды и устаревшие методы. Вот если бы он руководил сейчас отделом, разве такое произошло бы?

Сергей Александрович, немолодой подтянутый бородач с типичной внешностью любителя самодеятельной песни, пришел в себя быстрее.

– С днем рождения, Евгений Леонардович!

Не забыли. Что ж, приятно. А Сережа молодец, опытный оперативник, никогда не теряется и моментально находит способ выкрутиться из любой ситуации.

– Спасибо, Сережа, – сдержанно поблагодарил Ионов.

– С днем рождения! – хором повторили следом за Сергеем Верочка и опомнившийся наконец третий участник дискуссии, Геннадий, бывший следователь.

– И что у вас там в сейфе? – скептически осведомился Ионов.

Верочка залилась румянцем, остальные расхохотались.

– Ничего-то от вас не спрячешь, профессор, – ответил Сергей Александрович. – Там подарок для вас. Но мы думали, вы придете попозже, и мы всем отделом во главе с начальником явимся вас поздравлять.

– Ну так поздравьте сейчас, – предложил Ионов. – Как говорится, с утра выпил – весь день свободен. В чем проблема?

Он все еще не верил, что в сейфе именно подарок, убежден был, что от него пытаются что-то скрыть, а подарок – просто отговорка. В нем внезапно проснулось нехорошее, злое стремление уличить ребят во лжи, чтобы не думали, что он уж совсем старый, глупый и никчемный и его ничего не стоит обвести вокруг пальца.

– Ну как же, Евгений Леонардович, а цветы? – возмутилась Вера. – Толик должен цветы принести, мы же рассчитывали попозже… А Толика еще нет.

– А ничего, вы пока без цветов, – великодушно разрешил Ионов. – Дарите подарок, а потом всем коллективом придете с цветами. Давайте-давайте, не томите.

Он злорадно следил за вконец растерявшейся Верочкой, медленно двигавшейся к сейфу. Интересно, что будет дальше? Нет там никакого подарка. И что они станут делать теперь?

Но Ионов ошибся. В сейфе оказался именно подарок. Настроение заметно улучшилось, Евгений Леонардович тепло поблагодарил сотрудников и пошел в свой кабинет, самый просторный из пяти кабинетов, скрывающихся за дверью с табличкой «Главные специалисты».

Для научной работы день был полностью потерян, с половины одиннадцатого потянулись поздравляющие, кто в одиночку, кто группами и целыми отделами, а в три часа устроили официальное чествование в конференц-зале с речами и фуршетом. Ионов сиял: помнят, ценят, уважают.

– Евгений Леонардович, есть пара вопросов, – раздался рядом голос Дмитрия Шепеля. – Или вас сегодня не трогать?

Шепель давно уже не тот худенький чернявый мальчик, физик-математик, почти тридцать лет прошло, поседел, растолстел. Когда создавался Фонд, Ионову предложили взять с собой из Академии всех, кого он сочтет нужным, и имя Димы Шепеля было первым, которое назвал Евгений Леонардович. Именно Дима со своими динамическими моделями дал тогда, в семьдесят шестом году, новый толчок научному направлению, начало которому положил за десять лет до этого сам Ионов, написав монографию «Использование математических методов в изучении преступности». До Шепеля математика, который пользовались криминологи, была статичной, она описывала то, что было и есть и позволяла строить прогнозы развития преступности исходя только из динамики самой преступности, Димины же модели давали возможность рассчитывать то, что будет с преступностью, в зависимости от того, как будут вести себя различные факторы, оказывающие на нее влияние. Сегодня Шепель руководит отделом математического моделирования и является правой рукой начальства. И снова Ионов почувствовал укол. Димка, его ученик, – правая рука, он сам – всего лишь главный специалист.

– А в чем дело? Какие-то проблемы?

– Нет, никаких проблем, текущие вопросы. Мы получили очередной обзор по диссертациям, и есть предложение по кадрам. Хотелось бы обсудить.

– Хорошо, – кивнул Ионов, отставляя бокал с шампанским. – Прямо сейчас?

– Через полчасика, ладно?

– Приду.

– Да ну что вы, Евгений Леонардович, мы сами к вам зайдем.

Уважают.

Ровно через полчаса в кабинете Ионова собрались Дмитрий Шепель и еще двое: начальник отдела научной информации и Кувалдин, начальник отдела комплексных монографических исследований.

– У нас на ноябрь назначена организация полевых экспериментов в десяти точках, – начал Шепель.

Ионов недовольно поморщился. Он прекрасно это знает, зачем напоминать? Полевые эксперименты – тоже его идея, его собственная, и за их ходом он намерен следить тщательнейшим образом.

– Я помню, – сухо произнес он.

– Я только хотел сказать, что во всех точках работа начата, – уточнил Шепель. – Мы идем строго по графику.

– Замечательно, – отозвался Ионов. – И в чем состоит вопрос, который нужно решать?

Начальник отдела научной информации откашлялся, достал из папки несколько скрепленных между собой листков и протянул профессору.