Городской тариф - Александра Маринина

– Помню, но смутно. Так, сталкивались пару раз. Ну и зачем ты мне это рассказываешь? Мы же розыском не занимаемся, для этого есть другой отдел.

– Большаков сказал, что если обнаружат труп пропавшей, то нам придется этим заниматься. Убийство с целью устрашения сотрудника правоохранительных органов – как раз наше дело. И он предупредил, что в этом случае следователь позвонит прямо тебе, чтобы ты подключалась. Просил тебе передать, если я увижу тебя раньше, чем он.

– Теперь все? – сухо спросила Настя.

– Теперь все, – облегченно выдохнул Коротков.

– Спасибо, гражданин начальник. Утро рабочего дня выдалось весьма оптимистическим. Меня отказываются повышать в должности и заставляют заниматься чьей-то любовницей.

– Ася, не передергивай, тебя пока еще никто ничем заниматься не заставляет. Трупа-то нет. Может, она жива и здорова, дай бог ей долгих лет жизни. Просто будь готова и не удивляйся, если тебе позвонит следователь прокуратуры и попросит выехать на место происшествия.

Настя осеклась. Враждебность, которую она испытывала по отношению к новому шефу, перекинулась и на Короткова, ее давнего верного и преданного друга. Так нельзя. Надо взять себя в руки.

* * *

С запросом в компанию мобильной связи Павел поехал сам. Ему казалось, что если он лично привезет запрос и будет стоять над душой у девочек-операторов, дело пойдет быстрее. Получив на руки распечатку телефонных звонков Милены за последнюю неделю и прочие сведения, он помчался к следователю, только не к тому, давно знакомому, который возбуждал дело утром, будучи дежурным по городу, а уже к другому, получившему дело в производство. Следователь этот по фамилии Давыдов сразу не понравился Седову. Он был очень пожилым и каким-то медленным, словно заторможенным. «Скинули дело кому попало, самому негодящему работнику, лишь бы отвязаться, » – злобно думал Павел.

По дороге он быстро просмотрел распечатку и не увидел там ни одного знакомого номера, кроме, разумеется своего домашнего, служебного и мобильного. Все остальные номера были ему неизвестны. Последний звонок, когда Милена с кем-то разговаривала, зафиксирован около двух часов дня, после этого значились только вызовы, оставшиеся без ответа. Вот и его собственные звонки, начиная с половины одиннадцатого вечера…

– Ну что, сынок, привез? – встретил его вопросом следователь Давыдов. – Давай поглядим, чего там. Сам-то небось посмотрел уже?

– Посмотрел, – кивнул Павел.

– Ну тогда рассказывай, кто тут и что.

Павел взял карандаш и принялся ставить галочки. Следователь молча наблюдал за ним и покачивал головой, будто в знак одобрения.

– Ну это я понял, это она с тобой разговаривала. А другие номера?

– Не знаю.

– Чего не знаешь? Не знаешь, чьи это телефоны? – несказанно удивился Федор Иванович.

– Не знаю, – повторил Павел.

– А ну-ка дай я сам гляну.

Давыдов нацепил очки для чтения и долго всматривался в мелкие цифры и буквы.

– Так ты что ж, вчера за весь день с ней ни разу не говорил?

– Нет. Только утром, когда на работу собирался. Я же вам рассказывал.

– Ну да, ну да… А днем, значит, не звонил ни разу? – зачем-то уточнил Давыдов.

– Нет.

– А почему?

– Что – почему? – взорвался Павел. – С утра она в университете, у нее занятия, вот я и не звонил.

– Ну да, конечно. А потом?

– Федор Иванович, я, между прочим, работаю, а не баклуши бью. Некогда мне в рабочее время по телефону разговаривать, если не по делу. Неужели непонятно?

– Ну почему, понятно, – добродушно улыбнулся следователь. – Ладно, давай другие бумаги посмотрим. Среди ее абонентов ведь есть абоненты той же компании? Данные на них взял?

– Вот, – Павел протянул ему документ.

– Ну вот как славно, – почему-то обрадовался Давыдов. – Вон их как много. Сейчас ты мне про них все и расскажешь. Вот, например, Бунич Елена Игоревна, с ней твоя Милена сколько раз за последнюю неделю разговаривала? – он снова уткнулся в распечатку звонков. – О, раз десять, наверное. Так кто она такая?

– Не знаю.

– А вот, к примеру… – следователь снова сверился с обоими документами, что-то подсчитывая и шевеля губами, – вот к примеру Петракова Юлия Олеговна. О ней что можешь рассказать? Близкая подруга?

– Да не знаю я, – Павел уже начал раздражаться.

– Ладно, пойдем с конца, – миролюбиво согласился Федор Иванович. – Последний, с кем разговаривала твоя подружка, был некто Канунников Олег Михайлович. В тринадцать пятьдесят две вчерашнего дня. Вот погляди-ка: в тринадцать сорок пять он ей шлет письмецо, в тринадцать сорок семь она ему отвечает тоже письмецом, в тринадцать сорок девять он снова шлет ей сообщение, и в тринадцать пятьдесят две она уже сама ему звонит, Олегу этому. Кто таков?

– Понятия не имею.

Давыдов снял очки и пристально посмотрел на Павла.

– Слушай, сынок, как же вы с ней жили? Ты ж говоришь, что давно живете-то, а?

– Давно. Больше четырех лет.

– Вот я и говорю, давно живете. А ты ничего о ее жизни не знаешь. Ни друзей ее, ни подружек. Она с этими Бунич и Петраковой каждый день перезванивается, а ты и не в курсе, кто они такие. Как же так, сынок?

– Как живем, так и живем, – вспылил Павел. – Вам-то что за дело? Ее искать надо, она пропала, понимаете вы или нет? А вы мне мораль читаете о семейных устоях. Вы должны дать задание операм, чтобы пробили этого Канунникова, потому что он был последним, кто разговаривал с Милой, а вы время теряете.

– Учишь меня, – грустно констатировал Федор Иванович. – Поучаешь. Ну оно конечно, куда нам, старикам, за молодежью угнаться, у вас все быстрее получается. Только больно у вас все сложно. Я вот сейчас сам трубочку-то сниму да и позвоню этому Канунникову, а там поглядим.

Он снял трубку, снова нацепил очки, нашел в распечатке нужный номер и принялся нажимать кнопки.

– Выключен, – сказал он, возвращая трубку на место. – Или находится вне зоны действия. – И добавил загадочную фразу: – А ну-ка здесь посмотрим.