Городской тариф - Александра Маринина

– Ты еще скажи, что я толстая, а ваша Ира худенькая, – заметила Ирина, смешивая в стеклянной салатнице какой-то сложный соус.

– Но… – начал было Гриша и осекся, поймав предостерегающий взгляд Татьяны.

Всем было очевидно, что он собирался сказать: «Но ты же и в самом деле толстая, а наша Ира худенькая». Проблема веса была для Ирины Савенич болезненной и постоянной. То есть для просто красивой тридцатипятилетней женщины она выглядела отлично, но для актрисы была крупновата и много лет боролась с килограммами, которые так и норовили скопиться и укорениться на талии и бедрах. Татьяна опасалась, что ее не в меру прямолинейный ребенок ненароком обидит гостью, и постаралась перевести разговор на что-нибудь более безопасное, но обстоятельный Гришенька не желал мириться с тем, что вопрос не решен, и предлагал все новые и новые варианты. Дискуссию прервал звонок Миши Доценко, который удрученно сообщил, что его мама плохо себя чувствует и посидеть с восьмимесячной внучкой не может, а посему его жене Ирочке придется остаться дома с ребенком. А сам он уже упаковал пироги в коробку и через десять минут выходит.

– Ира не придет? – уточнил Гриша. – Значит, можно пока ничего не придумывать.

И гордо удалился.

* * *

– Ну Виктор Алексеевич, ну давайте поедем к Стасову, а? Там Коротков какое-то необыкновенное мясо сооружает, мы с Лешкой полную машину сладких вкусностей везем. Повидаемся, посидим все вместе. А, Виктор Алексеевич? – уговаривала Настя Каменская своего бывшего начальника.

Она заехала к Гордееву, чтобы поздравить его с профессиональным праздником и вручить подарок, который покупали коллективно от имени всех, кто работал когда-то под его началом. Ее муж Чистяков должен был через пятнадцать минут ждать Настю на улице, в машине, и она надеялась за оставшиеся четверть часа все-таки уломать Колобка и привезти его туда, где собиралась компания.

– Не могу, Настасья, ну вот ей же крест – не могу! – божился полковник в отставке. – Ты ж должна понимать: внук – это святое.

Старший внук Виктора Алексеевича успешно занимался в динамовской секции дзюдо, и именно сегодня у него должны состояться ответственные соревнования. Разумеется, и речи быть не могло о том, чтобы не прийти поболеть за парнишку. Иначе – смертельная обида.

– Просто вы нас уже не любите, – удрученно вздыхала Настя. – Как ушли в отставку – так и забыли нас. С глаз долой…

– Да никого я не забыл, – сердился Гордеев. – И люблю, и скучаю. Но внук же, пойми ты. Вот уйдешь со службы – я посмотрю, как ты будешь выбирать между бывшими коллегами и действующим мужем или братом. Посмотрю-посмотрю!

От этих слов Настя окончательно расстроилась. Перспектива ухода ее пугала, бросать работу не хотелось отчаянно, но и служить дальше казалось невозможным. К Афанасьеву, пришедшему руководить отделом после Гордеева, она кое-как притерпелась, но Афоня собрался на повышение, и уже в понедельник им представят нового начальника, с которым – Настя была на двести процентов уверена – она не сработается. Новый назначенец, как ей сказали, довольно молод, а какой же молодой руководитель потерпит под своим началом старых опытных работников, которые лучше него знают, как и что надо делать?

– Ну чего ты киснешь, Стасенька? – ласково спросил Виктор Алексеевич, заметив ее огорчение. – Уходить совсем не страшно, поверь мне. Вот я вышел в отставку, полгодика дома посидел, отоспался, книжек начитался, телевизор насмотрелся, с внуками натетешкался, а потом пошел работать – и прекрасно себя чувствую!

– Сравнили! – горестно усмехнулась она. – Вы у собственного сына работаете, службу безопасности в его фирме налаживаете. Ваш шеф вас не только уволить не может, но и даже голос на вас повысить. А где мне такую работу найти? Кому я нужна? Сорок пять лет, да еще женщина. Меня даже в секретарши никто не возьмет.

– Ты давай-ка не придуривайся, – строго прикрикнул Гордеев. – При чем тут секретарша? Тебя же на кафедру приглашают, должность доцента дают. В мое время доцентом без кандидатской степени не назначали, можно было рассчитывать максимум на старшего преподавателя. А тебе – вишь! – какая удача привалила, а ты куксишься.

– Это не удача, а обыкновенный кадровый голод. Преподавать некому, вот и приманивают должностями. И потом, я через неделю на кафедре обсуждаюсь, все равно понятно, что где-то через полгодика я буду защищаться. Но я не хочу преподавать!

Настю охватило такое отчаяние, что она чуть не расплакалась. Конечно, после этого разговора настроение у нее испортилось донельзя, и в машину к мужу она садилась мрачная и молчаливая. Алексей давно уже перестал в подобных ситуациях задавать вопрос «что случилось? » Чего спрашивать, когда все и так ясно. С того дня, как Насте исполнилось сорок пять, то есть в последние пять месяцев, причина для плохого настроения была у нее всего одна, но зато постоянная: необходимость принимать решение об уходе из уголовного розыска. Полтора года назад она решила, что нужно написать и защитить диссертацию, чтобы в критической ситуации было куда уйти, не снимая погон. Но тогда ей казалось, что времени еще много, целый год, а год этот оказался почему-то самым скоротечным в ее жизни, и вот момент принятия решения настал, а она оказалась к нему не готова. Не может она бросить эту работу, такую тяжелую, неблагодарную, изматывающую, но такую любимую! И бросить не может, и оставаться возможности нет.

– Колобок говорит, уходить не страшно, – негромко проговорила она, не глядя на Лешу.

Это была первая фраза, которую Настя произнесла по дороге к дому Стасова. До этого момента они с Лешей словно разговаривали молча, читая мысли друг друга и отвечая на невысказанные вслух вопросы, и слова ее прозвучали просто как продолжение давно ведущегося разговора.

– Асенька, на самом деле страшно только терять близких и умирать самому. Со всем остальным можно легко справиться. Ты посмотри на Стасова: он уже десять лет как снял погоны – и живет себе припеваючи. А Мишка Доценко? Тоже ведь не жалуется.

– Еще бы ему жаловаться, – невесело усмехнулась она. – Он у Стасова работает. И потом, они оба – мужики.

– Ну хорошо, а Татьяна? – не сдавался Чистяков. – Она-то не мужик. Вот мы сейчас приедем – ты с ней поговори и убедишься, что и у нее все в полном шоколаде. А она, между прочим, вообще не работает, дома сидит, ребенка воспитывает, хозяйством занимается. Ася, я понимаю, для тебя главная проблема – отношения с начальством, тебе только с Гордеевым было хорошо, с любым другим начальником на любой работе тебе будет плохо, даже если ты в своем любимом розыске останешься. Второго Гордеева у тебя никогда не будет, это очевидно, поэтому где бы ты ни работала – тебе всегда будет некомфортно. Уходи со службы, сиди дома, читай книги, наслаждайся жизнью. Татьяна тебе подтвердит, что я прав.