Варлорд. Врата Тартара - Алекс Делакруз

Некоторое время потребовалось, чтобы уточнить правила. Техасский холдем, без лимита, ставки по десять рублей. За дилера выступал Кальтенбруннер, который во время уточнений уже готовился раздавать. Он расположился за моим плечом, и я положил на стол фишку на десять. И поймал вопросительный взгляд Валеры.

– Ты же обещал пару уроков, – усмехнулся он.

– Тебе с азов надо? – показал я удивление. – Без проблем. Перед тем как раздать карты, два игрока перед дилером обязаны сделать вслепую обязательные ставки. Большой и малый блайнды, – кинул я на фишку перед собой и взглядом показал на Садыкова по правую руку от себя, который уже также положил фишку на пять, поставив малый блайнд.

– Дилер двигается по часовой стрелке, так что обязательные ставки понемногу съедают банк игроков, подталкивает к более частому входу в игру, даже без наличий натсовых…

– Что, прости? – поинтересовалась Анастасия.

– Nuts. Конфетка, хорошая рука, – пояснил я незнакомое слово.

Правила игры в покер тут знали все, но никто моего рассказа не прерывал. Валера же слушал с блуждающей на губах полуулыбкой.

– Обязательные ставки вслепую создают стартовый банк, за который необходимо бороться, заходя в игру. Но самый главный урок на сегодня, Валер: в покер играют не ради участия, а для того, чтобы выигрывать.

Увидев «руку» – полученные две карты, я бросил их на стол рубашками вверх, пасуя и даже не участвуя в торговле, открывающей раунд.

– Первый способ выиграть – в любом раунде торговли, повышая ставки, добиться того, чтобы все оппоненты сбросили карты, отказавшись участвовать в розыгрыше. Второй – дойти до вскрытия всех пяти карт на столе и со своей рукой показать лучшую комбинацию в розыгрыше.

На удивление Валера все еще меня не прерывал, с интересом слушая очевидные истины. Анастасия изучала карты и сукно стола, а вот Садыков с Зоряной периодически на меня поглядывали. Зоряна расположилась напротив, и сам я старался поменьше смотреть на нее. А если смотреть, то в лучистые глаза, а не на провокационную просвечивающую ткань. Но почему-то так получалось, что, если я отводил глаза от Зоряны, взгляд наталкивался на Анастасию. Которая также выглядела обворожительно, причем в совершенно другой ипостаси. Даже и не сосредоточиться за таким столом нормально. Поэтому я и перебарщивал с ненужными объяснениями.

Начальные несколько партий ограничились только торговлей, карты флопа – три первые общие карты из пяти, даже не открывались. В розыгрышах несколько раз повышал Садыков, пару раз Анастасия, один раз я позволил себе, блефуя, украсть обязательные ставки. Причем сделал это своеобразным образом:

– Смотри, Валер, я сейчас нахожусь в самой выгодной позиции. Все спасовали, на столе только обязательные ставки, а мой ход последний. И я могу повысить, имея в соперниках только двоих. Что и делаю, конечно же блефуя, – улыбнулся я, кидая на стол три фишки по десять, повышая ставку в три раза.

Ни расположившийся по правую руку Садыков с блайндом в десять рублей, ни сидящий дальше справа Валера с малым блайндом на пять отвечать не стали, и их пятнадцать рублей отправились ко мне. А я ведь действительно блефовал. Рука у меня – разномастные восьмерка и девятка. Далеко от того, с чем можно повышать.

Так, объясняя простейшие правила покера и рассказывая о выигрышных комбинациях карт, мы провели еще несколько раздач. Садыков, который «правила знаю немного», обчистил Анастасию и Валеру на двести рублей. Сотню из которых у него блестяще забрала в напряженном розыгрыше Зоряна. Которая тоже умеет «совсем чуть-чуть». В этом миры нисколько не отличаются – если перед началом игры на деньги тебе кто-то говорит, что играет совсем немного или вовсе новичок, сразу стоит насторожиться.

Мне карта категорически не шла, и я только наблюдал, как торгуются и играют другие. Несколько раз воровал блайнды, поднимая, но последние два раза пришлось пасовать, когда мне отвечали агрессивными ставками.

– В покере есть такое замечательное понятие, как покер-фейс, – периодически продолжал знакомить Валеру с прописными истинами. – Это означает невозмутимость в любых игровых ситуациях, будь у тебя на руках комбинация из двух тузов либо самая мусорная рука, превратившаяся после флопа в выигрышную комбинацию. Вполне можно блефовать, не сохраняя покер-фейс, при этом демонстрируя эмоции, пытаясь обмануть соперников. Есть и другие приемы… Меня вот, если честно, при игре в покер раздражают игроки, не перестающие разговаривать за столом. А вас? – оглядел я поочередно присутствующих.

Зоряна, которая только что с рукой из двух дам, собрав фулл-хаус, выиграла у Садыкова и Анастасии семьдесят рублей, застенчиво улыбнулась, остальные на провокационный вопрос не отреагировали.

На одной из следующих раздач мне пришли туз и двойка треф. Неплохая рука, к тому же ощутил знакомое чувство, что можно ухватить удачу за хвост. Поэтому сделал рейз – повысил втрое, кинув на стол три фишки по десять рублей. Валера в ответ повысил до ста. Я принял, остальные спасовали.

Одним слитным движение Кальтенбруннер выложил три карты флопа – две восьмерки и король. Ситуация для меня не очень. Пара из восьмерок только на столе, у меня лишь старшая карта, туз. Шанс на выигрыш… невысок, прямо скажем. Потому что, судя по агрессии, карты на руках у Валеры хорошие.

Демонстрируя безразличие, Валера подумал немного и кинул на стол две фишки по десять. Неплохо так, больше пятисот привычных долларов (если из моего мира) по сукну стола покатились. Люблю покер за легкость решений в расставании с деньгами.

– Интересное действие, – обратился я к сидящим за столом. – И вроде повысил, но без агрессии. Вполне возможно, что у Валеры сейчас хорошая рука. К примеру туз и дама, и он не попал во флоп, а сейчас проверяет мою решимость идти дальше в торговле. Но, может быть, у него на руках король, и ситуация для него уже более благоприятная. Даже, возможно, два короля – очень уж он агрессивно вел себя на торговле. А если так, значит сейчас его сдержанность связана с тем, что он просто пытается вытянуть из меня побольше денег, – добавил я, принимая ставку.

С моей неподходящей рукой можно было и скинуть карты, спасовав. Но чувство близкой удачи зудело. Бороться было за что – в банке теперь находилось двести шестьдесят пять золотых рублей. Если на привычные переводить – это больше, чем полмиллиона рублей моего мира.