И звезды отвернулись - Владимир Понкин

– Шикарное слово.

– Не иначе, – ответил я и, стряхнув снег с коры, сел на дерево.

Кит достал из рюкзака термос, открутил крышку и налил в нее что-то горячее.

– Что это? – спросил я.

– Пока ты спал, я приготовил сбитень.

Когда Кит достал термос, я поймал себя на мысли о том, что мне страшно – вдруг там может оказаться кофе? Вернее, я испугался тех воспоминаний, которые нахлынули бы на меня с первым глотком. Та ночь теплого лета, когда мы с тобой пили кофе из термоса и молчали на берегу, обнажая душу друг перед другом и созвездиями, принадлежит только нам. Кофе событий из термоса наших чувств мы должны пить только вместе. И никак иначе.

– Когда ты вернешься из своих мыслей, возьми эту чертову крышку и попробуй сбитень, – услышал я язвительный тон друга.

– Давай.

Над кружкой всеми моими опасениями вздымался пар. Я взял ее в руки, почувствовал тепло напитка и вдохнул пьянящий запах корицы, гвоздики, кардамона, меда и имбиря. Первый глоток обжег мне язык. Второй – обнаружил сладость. Третий – раскрыл вкус. Четвертый – потребовал продолжения. Пятый – стал тропинкой в рай.

– Придем домой, научишь меня варить такой сбитень. Я хочу удивить кое-кого.

Кит ухмыльнулся и налил свою кружку до краев. Его улыбка была подарком этой реке. Некоторое время я смотрел на него, затем, переведя взгляд к противоположному берегу, задумался о своем.

«Какому из всех берегов своей жизни ты сейчас посвящаешь свой взгляд? »

Глава седьмая

Мы поднимались на холм без тропинок по рыхлому снегу. Было приятно осознавать, что, по крайней мере, за несколько дней или недель мы первые, кто шел именно здесь. Эта мысль ощущалась покалыванием на кончиках пальцев. Холм принадлежал нам. И в тот миг не было состояния идеальнее. Сбитень расслабил меня, и я чувствовал себя прекрасно. Просто шел и думал о том, что мое сознание и мое тело сейчас вместе находятся на окраине огромной страны, и чувствовал, что живу этим моментом. Я думал о том, как сильно ошибался в тех, кто пытался раскрыть мне глаза. Ведь своими попытками они старались сделать меня таким, каким они хотели меня видеть, сделать похожим на них. Я не был нужен им самим собой. И я не сопротивлялся, но спустя какое-товремя понял, что моя собственная жизнь проходит мимо. Я говорил себе:

«Все интересы, мысли, идеи просто отсеиваются другими людьми. Почему так происходит? Почему люди не могут позволить другим быть счастливыми в мелочах? Зачем все это? Зачем тебе человек, который не замечает твоих чувств? Зачем тебе тот, кто ограничивает мечты и тянет вниз? Зачем подстраиваться под идеалы других? Мы все идеальны такими, какие мы есть. Вот в этот момент. Вот сейчас. Ты идеален. Ты прекрасен. Со своими мыслями, бессонницей, комплексами. Ты идеален. Ты идеален, переступая через сугробы в гостях у друга. Ты идеален. Спроси себя: «Я счастлив? » и сразу же ответь: «Да! », потому что ты всегда был счастлив, только смотрел не в ту сторону. Смотри в себя. Заруби себе это, где хочешь. И прокручивай в плеере своих мыслей песню этих слов. И если человек рядом с тобой не видит этого, отпусти его, освободи свою жизнь. Тебе это не нужно. Постарайся быть счастливым. В мире творятся ужасные вещи, и все, что ты должен делать, – постараться хотя бы чуть-чуть быть счастливым. Ты должен искать свет, излучать тепло и добро, а не терпеть бесконечные сцены на пустом месте, которые устраивают люди в автобусах, в очередях, на улицах и в своих головах. Этим людям страшно. Эти люди слабые. Прости их. Прости их и отпусти. Постарайся быть лучше. Будь с тем, кто делает тебя лучше. Помоги людям быть лучше и ничего не требуй взамен. Полюби себя, пожалуйста».

И я любил. Я пытался. Но мне все равно было страшно. А кому не страшно обнажить свою душу, вывернуть ее и показать все свои внутренности мыслей синему небу, даже если на улице снег, в рюкзаке термос с горячим сбитнем, а впереди спина того, кто ведет тебя на холм к спасению, которое никогда по-настоящему не станет таковым? Кому из нас не будет страшно от этого?

Кит ускорил шаг и пошел по диагонали. Я молча последовал за ним. Вдруг он обернулся и сказал:

– Несколько лет назад вот такой же зимой я случайно нашел это место. Раньше я много раз проходил мимо, а потом решил залезть на этот холм, не спрашивай почему, – он поводил указательным пальцем по воздуху и продолжил: – и обнаружил вот это.

Я проследил за его взглядом и увидел черную полосу на склоне, на противоположной стороне реки.

– Что это? – спросил я.

– Это ключ.

«Ты есть то, что ты хочешь сказать этому миру».

Глава восьмая

– Когда ты приехал ко мне, – Кит говорил быстро, слова вырывались из него родниковой водой на склоне холма, – одного твоего взгляда хватило для того, чтобы я сразу понял, что покажу тебе это место. Я почувствовал усталость твоей души. Со мной такое тоже было. Понимаешь, настоящая жизнь – это те минуты, когда ты что-то по- настоящему чувствуешь, а все остальное – пыль. Не бойся чувствовать. Не отворачивайся.

– Я знаю, друг.

– А ты чувствуй. Просто доверься сердцу своему, когда весь мир говорит тебе, что ты неправ. И постарайся пройти этот путь, даже если попутчиком тебе будет лишь одиночество. Твое решение уехать было правильным и справедливым. Но теперь ты уже другой человек. Каждый километр, ты представляешь, – Кит широко улыбнулся, обнажив два ряда ровных зубов, и вскинул руки, – сколько это минут наедине со своими мыслями! Каждый километр обрекает тебя на новые мысли. Доверься им. Я понимаю, что библиотека твоих размышлений просто завалена книгами о возвращении. Ты здесь для того, чтобы вернуть их на место. Вот, пока не расставишь все по полочкам – не возвращайся. Серьезно. Наломаешь дров. Люди, о которых ты мне рассказал, прекрасны. Они понимают тебя. Они не ограничивают, они умеют отпускать. Отпусти и ты их, пока находишься здесь. Но не пропусти миг, когда пора возвращаться. Не затягивай.