Ленинградский меридиан - Владимир Панин

Услышав о возможном пленении командарма, Рокоссовский напрягся, интуитивно чувствуя, куда может свернуть начавшийся разговор, но вождь не стал развивать эту тему. Человек, прошедший испытание «крымской мясорубкой», по мнению Сталина, не нуждался в дополнительном внушении.

– Ставка хорошо понимает всю сложность сложившегося положения вокруг Ленинграда. Войска двух фронтов с начала года вели непрерывные бои, но так и не смогли добиться стратегического успеха. В результате этого силы фронта истощены. Люди устали от боев, запас боеприпасов сократился, а часть техники уничтожена или вышла из строя.

В сложившейся обстановке не может быть и речи о проведении нового наступления с целью полного снятия блокады и восстановления прямого железнодорожного сообщения с Ленинградом через станцию Мга. Самое разумное в этой ситуации – это взять паузу, поднакопить силы и с наступлением зимы ударить вновь, однако осажденный город не может ждать. Не могут ждать старики и дети, женщины и раненые, все те, кого безжалостно душит костлявая рука голода, организованного фашистами. Поэтому принято решение попытаться прорвать блокаду города вдоль Ладожского озера и тем самым хоть немного, но облегчить тяжелое положение осажденных ленинградцев.

Сталин встал и подвел Рокоссовского к столику, на котором лежала нужная ему карта Ленинградского и Волховского фронтов с нанесенной на ней последней обстановкой.

– Самый краткий и простой способ прорвать оборону – это нанести по врагу встречный удар силами двух фронтов со стороны Шлиссельбурга и Липок, – вождь ткнул тупым концом карандаша в карту. – Однако, как показывает жизнь, краткий и простой путь не всегда бывает верным и правильным. Противник создал в этих направлениях прочную разветвленную и эшелонированную оборону и, благодаря небольшому расстоянию, имеет возможность в случае необходимости быстро подтянуть дополнительные силы к местам наступления наших войск. И вместо быстрого прорыва блокады есть вероятность возникновения позиционной войны, чему очень способствуют местные природные условия. Что касается состояния наших войск на Ленинградском направлении, то оно далеко не блестящее. В предыдущих боях с противником Ленинградский фронт полностью исчерпал свои наступательные возможности, и рассчитывать на полноценный удар с его стороны не приходится. Таким образом, вся тяжесть по предстоящему прорыву блокады ложится на войска Волховского фронта, но они понесли серьезные потери в живой силе и технике при попытке прорыва окружения 2-й ударной армии.

В связи с непростой обстановкой в излучине Дона и в районе Ржева Ставка не сможет помочь фронту резервами, необходимыми для достижения численного перевеса над врагом в живой силе и технике при наступлении. При проведении операции Волховский фронт будет иметь возможность нанесения только одного удара по обороне врага, который должен привести к прорыву и снятию блокады Ленинграда. Для нанесения новых ударов сил и возможности у него не будет.

Вождь положил карандаш на карту и жестом предложил генералу вернуться в кресло за столом для заседаний. Пока Рокоссовский шел к нему, Сталин окинул его спину внимательным цепким взглядом, как бы решая для себя, по силам ли его собеседнику решение подобной задачи.

С болезнью маршала Шапошникова и его отставкой с поста начальника Генерального штаба в отношениях Сталина с военными была пройдена важная веха. Старые кадры, вместе с которыми вождь встретил войну и худо-бедно смог пережить катастрофу второй половины сорок первого года, стали неудержимо уходить с арены событий.

Маршалы Ворошилов, Буденный, Кулик, Шапошников по тем или иным причинам покинули свои высокие командные посты. Из предвоенных «стариков» ещё держался Тимошенко, но с наступлением нового, 1942 года госпожа Фортуна отвернулась и от него. Маршал терпел одно поражение за другим, и участь его была предрешена. Наступала пора смены кадров, открывавшая дорогу наверх представителям другого поколения военных.

Они, так же как и уходящие военачальники, участвовали в Гражданской войне, но не командовали фронтами и армиями, а сражались рядовыми или в качестве младшего командного состава. Их было много, все они были разными, и Сталин энергично вел среди них поиски людей, способных успешно воевать в новых условиях войны.

Благодаря его усилиям уже поднялись звезды генералов Жукова и Конева. Начали свое восхождение генералы Василевский, Антонов, Штеменко. Блеснули своими талантами генералы Черняховский, Говоров, Малиновский, Гречко, но были и такие, что, получив от Верховного Главнокомандующего возможность проявить себя на высоких должностях, по тем или иным причинам не смогли оправдать его надежд. Ими оказались генералы Кузнецов, Пуркаев, Хозин, Болдин и многие другие.

Константин Рокоссовский впервые попал в поле зрения Сталина, когда под Смоленском из разрозненных соединений Западного фронта сумел создать «боевую группу», сыгравшую важную роль в срыве германского блицкрига в июле сорок первого года. Затем было успешное командование 16-й армией в битве за Москву и более чем удачный дебют на посту командующего Крымским фронтом.

Видя в молодом генерале незаурядную личность и талантливого командира, Сталин решил использовать его боевые способности на Ленинградском направлении, ставшем камнем преткновения для других выдвиженцев вождя. Зная сложности, которые могли возникнуть перед Рокоссовским на этом пути, он решил повысить статус генерала, дав ему большие права и вместе с тем большую ответственность. Рокоссовский должен был отправиться к месту своей новой службы в качестве представителя Ставки.

В подобном решении вождя была не только забота о своем выдвиженце, но и желание, чтобы генерал на себе почувствовал всю «прелесть» этого статуса. Те, кому это было положено по службе, доносили вождю, что военные негативно отзываются о представителях Ставки на фронтах, считая их некомпетентными «надсмотрщиками» за их деятельностью, присланными сверху.

– Мы сняли с поста командующего Ленинградским фронтом товарища Хозина и заменили его генералом Говоровым. Он хорошо показал себя в боях под Москвой. Будем надеяться, что он хорошо справится на посту командующего фронтом, однако для вхождения в курс дел ему нужно время, которого, как всегда, у нас нет.

Сидя за столом, Константин Рокоссовский внимательно смотрел на Сталина, который в отличие от него не сел на стул, а медленно стал расхаживать вдоль стола, держа в полусогнутой левой руке потухшую трубку. Вождь говорил неторопливо, как бы доверительно обсуждая с гостем существо вопроса, для решения которого его и пригласил к себе в кремлевский кабинет.

– К деятельности командующего Волховским фронтом генерала Мерецкова у нас нет серьезных претензий, – специально подчеркнул Сталин, полагая, что Рокоссовский наверняка знает о месячном аресте командующего фронтом в самом начале войны. Тогда некоторые из военных, арестованных перед самой войной и затем расстрелянных в октябре сорок первого года, дали на него показания, и дознаватели Лаврентия Павловича Берии не могли пройти мимо них. Генерал армии Мерецков был арестован, но вмешательство в дело маршала Шапошникова вернуло его в действующую армию.