Дети грозы. Книга 2. Ее высочество Аномалия - Мика Ртуть

Альгредо, ничего не ответив, быстро прошел мимо и обернулся лишь в конце коридора:

– Вы идете или остаетесь с фрейлинами, Дюбрайн?

Только тут Дайм поймал себя на том, что стоит столбом и пялится на темного шера – а точнее, на окутывающую его тьму, такую теплую и манящую… Шис, да что с ним творится? ! Надо немедленно идти спать. Спать. Немедленно!

– Приятных снов, Бастерхази. – Дайм отвесил темному шеру преувеличенно любезный поклон. – Магбезопасность непременно вызовет вас для беседы, но не сегодня.

– Сладких снов, мой светлый шер, – так же любезно ответил Бастерхази, закутался в свой вульгарный плащ и исчез под пеленой невидимости.

Павлин шисов! Чтоб он провалился!

Впрочем, проклятиям не хватало огонька. Да и куда больше хотелось, чтобы провалился Альгредо – и желательно до того, как они столкнулись с Бастерхази. Потому что тогда…

А что тогда? Они бы поубивали друг друга? Или обнялись бы, как сто лет не видевшиеся друзья? И резерв бы восстановился… особенно если опять уснуть вместе…

Так. Все. К шисам лысым идиотские мысли о том, чего не может быть никогда. Спать. Немедленно спать. А завтра – вызвать Бастерхази для официальной беседы, выложить неопровержимые доказательства его вины и отправить в Метрополию. Конвент поставил темного мерзавца – пусть Конвент сам с ним и разбирается.

Глава 3

Танцы и маски

22 день холодных вод, Суард

Дамиен шер Дюбрайн

– Хиссов ты сын, – довольно шепнул Бастерхази и толкнул Дайма плечом.

– Сам ты, – лениво отозвался Дайм, подставляя зажмуренные глаза солнцу.

Ему было хорошо. Тепло, уютно и правильно. Да, именно правильно – здесь, на берегу дикого пруда, с одной бутылкой вина на двоих, без глупых недомолвок, лжи и обид. Плечом к плечу с Хиссовым сыном Бастерхази, в ласковых объятиях тьмы и пламени. Так хорошо, что совершенно не хотелось просыпаться.

Но просыпаться было надо. Зеркало связи сердито жужжало и вспыхивало руной вызова, просвечивающей даже сквозь закрытые веки.

– Кого там шис принес? – сев на кровати, но не открыв глаз и даже не подумав хоть что-то на себя накинуть, спросил Дайм.

– Меня шис принес, меня, – отозвалось зеркало голосом Свами Пхутры. – Наше светозарное величество. Ну вы и горазды спать, мой светлый шер.

– Ваше светозарное? .. Шис… – Дайм душераздирающе зевнул, прикрыв рот ладонью, и потянулся. Как ни странно, настроение было прекрасным, самочувствие – великолепным, а сила растекалась по венам тягучей лавой. – То есть светлого утра.

Только теперь Дайм открыл глаза – и, разумеется, увидел довольного донельзя Ястребенка. Их светозарное величество в полосатом халате и с голыми пятками развалилось в кресле, потягивало шамьет и ухмылялось. Раздетый вид Дайма их светозарное величество ничуть не смущал – не после того, как они месяц провели бок о бок, даже ночевали частенько вместе. Слишком опасно было оставлять юного султана одного в полном заговорщиков дворце.

– Полудня, мой светлый шер. – Ястребенок отсалютовал чашкой. – Отсыпаешься после жаркого свидания?

– Если только со службой. – Дайм невольно улыбнулся: думалось ему категорически не о службе, а о вкусе белого вина, солнца и дружеского молчания с Бастерхази.

– Мм… если твоя служба так прекрасна, как ты сейчас улыбаешься, я тоже ее хочу. Здесь скучно до скрежета зубовного. Я начинаю понимать своих придворных интриганов. Им просто больше нечем заняться!

– Еще не поздно сбежать и поступить на службу в Магбезопасность. Лейтенантом, – подмигнул Дайм. – Сбрендившие магистры, шарлатаны и призраки, гули и вампиры не дадут тебе заскучать. А, да, и отчеты! По десять кушей отчетов на каждого упыря.

– Десять кушей отчетов для каждого упыря? – Ястребенок сделал большие глаза. – О боги! Кажется, у нас тут не так уж и скучно!

– Вообще-то гулей полно и в Сашмире. Устрой охоту – и тебе развлечение, и людям польза. Кстати, как тебе новый имперский посол?

– Обычный скучный посол, – пожал плечами Свами. – Он – не ты. Я вот думаю, чем бы таким его напугать, чтобы он сбежал и в Сашмир снова прислали тебя.

– Ну даже не знаю… Может быть, и пришлют, если ты со скуки начнешь военные маневры и нечаянно присоединишь к Сашмиру какую-нибудь свободную деревню с плантациями гоблиновой травки… прости, не деревню, раджанат.

Свами поморщился.

– Никогда не думал, что в Сашмире гоблиновой травки растет больше, чем бамбука. Ты был прав, жечь плантации и вешать мелочь можно до бесконечности. Пока за счет травки живут свободные раджанаты, это бесполезно.

– Убеди их присоединиться к Сашмиру. Ну там защита от нашествия гулей или одичавших ракшасов, месть негодяю-соседу и прочая. Мне ли учить интригам самого светозарного?

Свами важно пошевелил бровями и задрал нос:

– Светозарного, осиявшего ничтожных подданных своей великой мудростью и неземной красотой!

– Да-да, осиявшего.

– В самом деле, а не осиять ли мне раджанат Талахчат? Через них идет столько контрабанды, что местный таможенный инспектор уже богаче меня!

– С тебя причитается за идею, – кивнул Дайм и призвал с королевской кухни кружку шамьета со сливками и корицей.

– Конечно! – обрадовался Ястребенок. – Я подарю Талахчат тебе. Будешь дважды раджа.

Дайм чуть не поперхнулся.

– Мне? !

– Прекрасный подарок, не находишь? Отличная земля, красивый дворец, мирные земледельцы в подданных. – Ястребенок так светло улыбался, что даже если бы Дайм не знал точно, что за клоака этот Талахчат – заподозрил бы подвох размером со слона. – Уйдешь с императорской службы, заведешь себе гарем… даже лучше, я тебе половину своего подарю, самую красивую! Для лучшего друга ничего не жалко!

– О боги… – простонал Дайм, не зная, плакать ему от султанской щедрости или смеяться. – Мой темный шер…

– Я хороший темный шер. Добрый, милосердный и справедливый. Осиявший!

Дайм все же засмеялся, утирая слезу умиления. Растет, растет Ястребенок!

– Светозарный… – сквозь смех простонал Дайм.

– Именно! Я вижу, ты уже счастлив, друг мой, но я нынче так щедр, так щедр… отдам тебе весь свой гарем! Если бы ты знал, как они мне надоели, эти папашины жены и наложницы! Вечно у них то кто-то отравится, то упадет с балкона, то затеет заговор, а мне разбирайся. В прошлом месяце удушили мою новую наложницу, а такая милая была девочка.