Консул - Валерий Большаков

– Видеть – что… – проворчал Гефестай. – Я и сам из Пурушапуры. Он, – сын Ярная кивнул на Тиндарида, – из Парфии к вам в СССР переместился, а я из этого… из Кушанского царства. Ага… В школу вашу ходил, и года два привыкал к мысли, что все люди равны и раб – это тоже человек. У меня это просто в голове не укладывалось! Как так, думаю: говорящее орудие – и разумное, вроде меня? ! Чего-то там хочет, чувствует, соображает? Он же раб!

– Привыкал он! – фыркнул Эдик. – Просто ты не видел невольников в двадцатом веке, но они от этого не перевелись. Девок обычно на Ближний Восток продают, да и за океан тоже, а мужиков… Да вы вспомните, скольких наших пацанов чечены сделали рабами!

– Всё-таки в будущем торговля живым товаром – это преступный бизнес, – сказал Искандер примирительно, – а здесь – обычная купля-продажа… В будущем копят деньги на спальный гарнитур или на машину, а тут – на раба.

– Тоже верно…

Двое слуг засновали вдоль лож – один подносил сотрапезникам чашу, полную свежей воды с отдушкой, а другой вытирал руки хозяев салфеткой.

Во время десерта в трапезную завернул галл Кадмар, по статусу – раб, по факту – друг, товарищ и брат. Рабы-триклинарии как раз обрызгали пол настойкой вербены и рассыпали по нему опилки, окрашенные в цвета шафрана и киновари. Кадмар нетерпеливо распихал слуг, пробираясь к ложам.

– Ну, что там? – подался к нему Искандер.

Галл украсился гордой улыбкой победителя.

– Мы нашли их! – сообщил он. – Завтра они будут участвовать в представлении, только надо успеть переговорить с ними до полудня.

– А где, где будет представление?

– На Марсовом поле, в Септе. Они сами найдут нас на пятой трибуне.

– Отлично! – потер руки Тиндарид. – Отлично, Кадмар!

Обернувшись к триклиниарху, он сделал красноречивый жест: выметайтесь! Рабы с поклонами покинули трапезную.

– Не понял, – сказал Гефестай озадаченно.

– Выкладывай, – спокойно велел Сергий.

Искандер энергично кивнул, и сел, хлопнув себя по коленям. Обычно, оставаясь наедине, четверка переходила на русский, но рядом сидела Тзана, тоже своя, поэтому в триклинии звучала звонкая латынь.

– Надеюсь, вы не забыли, какое нам дали задание? – начал Тиндарид с вопроса. – Проникнуть в Китай и освободить римского посла, консула Публия Дасумия Рустика. А заодно и его ликторов.

Эдик, набивший рот моченым яблоком, издал фонемы, отдаленно напоминающие ответ: «Мы помним! »

– Так рано ж еще, – удивился сын Ярная. – Мы же решили – выедем в апреле. Туда – посуху, обратно – морем. Чего-то ты темнишь, Александрос!

Александрос Тиндарид, привыкший к имени Искандер, довольно улыбнулся.

– Среди вас всех я единственный посещал факультатив по истории древнего мира, – сказал он с долей ностальгии. – Мы собирались по четвергам и пятницам в кабинете у Борь Борича… помните, он в школе историю вел? Собирались и вникали в то, что по программе не проходили. Так вот. Официальной историей трактуется, что первыми римлянами, которых сподобились увидеть китайцы, были фокусники-циркачи из Александрии, и произошло это в сто двадцать первом году… Улавливаете мою мысль?

Улыбка озарения расплылась у Гефестая по лицу.

– Так мы же их сможем там встретить, – сказал он, – в Китае то есть. Точно!

– Неточно, – отрезал Искандер.

– Почему?

– О, совоокая Афина! – возвел очи горе Тиндарид. – Да потому что мы и будем этими циркачами!

– Как это?

– Да так вот, просто!

– Так вот кого ты нашел… – протянул Сергий. – А что, неплохая идея… А это точно те самые циркачи?

– Точно, – твердо заверил его Искандер.

– Да объясните толком! – сердито сказал Гефестай.

– Я понял так, – молвил Эдик, – что мы попадем в Китай под видом этих циркачей… Стоп! Не получится. Нас же сразу раскусят! Ну, какие из нас фокусники, сами подумайте!

– Вот о том и речь, – веско проговорил Искандер. – Завтра же мы пойдем на представление и договоримся с этими цирковыми, чтобы они провели с нами мастер-класс. Времени, конечно, мало, но месяца два у нас в запасе есть. Подучимся, и в путь! Как говорят китайцы, дорога в тысячу ли начинается с одного шага. Главное, прикрытие у нас будет стопроцентное, плюс сопровождающие – этих циркачей уже ждут в Афинах трое китайцев, то бишь серов. Или так – ханьцев. Они впишут нас в подорожные грамоты и проведут до самого Лояна, где проживает император Ань-ди, Высокочтимый Сын Неба!

– А что, – нахмурился Гефестай, – без ки… э-э… ханьцев никак?

– Можно и без – если проявим чудеса героизма. Границы Поднебесной очень строго охраняются.

– Это хороший шанс, – кивнул Лобанов. – Завтра договоримся – и начнем занятия.

– А если не договоримся? – пробурчал кушан, злившийся на себя за то, что не сразу «догнал».

– А если не договоримся, то заставим силой. Проведут ликбез, не выходя за стены преторианского лагеря, а потом их на годик зашлют куда-нибудь в Верхнюю Германию, чтобы зря языками не болтали.

– Если и вовсе языки не отчикают, – ухмыльнулся Эдик. – Наш префект – товарищ крутой, долго уговаривать не любит.

– Короче, – подвел черту Тиндарид. – Завтра встретимся с этими циркачами, и всё станет ясно, как летнее утро.

– Фокусы научимся показывать! – воскликнул Эдик.

– Двинемся из Антиохи, [9 - Антиохия – город на сирийском побережье, третий по величине после Рима и Александрии. Ныне – турецкая Антакья. Евфрат парфяне называли Фуратом. Ктесифон – столица Парфии (сами парфяне выговаривали название своего стольного града так – Тизбон). Селевкия (по-парфянски – Селохия), родной город Искандера, располагалась напротив Ктесифона, через реку. ] – сказал Тиндарид деловито, – спустимся вниз по Евфрату до Ктесифона, оттуда через всю Парфию, в пределы Кушанского царства…

– Плавали – знаем! – пробасил Гефестай. – Места, считай, родные. На парфянском я говорю бегло, а воины тамошние… Да какие там воины! Так, недоразумение одно… Помнится, заглянул как-то в ихнюю таверну, а там человек двадцать парфян. И на меня, как пчелы на медведя! А я их хватаю парами, лбами трескаю – и в стороны. Так всех и перещелкал, как в бильярд сыграл…