Консул - Валерий Большаков

– Прямо эскалатор, – сделал замечание Эдик.

– Ага, – поддакнул Гефестай, – да еще в самый час пик! Откуда их столько набралось?

– И не говори! – энергично высказался Чанба. – Понаехали тут…

Выбравшись на древнюю Виа Сакра – Священную Дорогу, – четверка благополучно вышла к Форуму, своего рода Красной площади Рима. Это было величественное нагромождение громадных базилик и пышных храмов, тяжеловесных арок и монументальных статуй. Любой римлянин, попадая на площадь Форума, вытягивался, словно подрастая, и гордо распрямлял плечи, ибо Форум был центром Рима, центром великой империи, созданной поколениями знаменитых цезарей и безвестных тружеников.

Искандера сразу потянуло к Проходному форуму, нижней части улицы Аргилет, где торговали папирусами, а Эдик запросился в «супермаркет».

– Куда-куда? – вытаращился Тиндарид.

– Так наш Эдикус именует рынок Траяна, – объяснил Сергий.

– Ну давайте зайдем, – канючил Чанба, – все равно ж еще рано, успеем, тут до Септы пять минут ходу!

Искандер глянул на Лобанова, но тот не обратил внимания на нарушителя дисциплины – он заметил слежку. Четверо несомненных южан, парфян или сирийцев, закутанных в черные плащи, неотступно следовали за преторианцами с самого Палатина. «Кто ж это догадался установить за нами наблюдение? – терялся в догадках Сергий. – Или мерещится? »

Но нет, преследователи упорно топали за преторианцами, не догоняя и не отставая. Слежка велась очень непрофессионально, очень грубо – южане тупо шагали следом, а самый наглый и самый злой с виду постоянно вырывался вперед. Его отличала особая примета – сильное косоглазие, из-за чего полнощекое, недоброе лицо обретало пугающее выражение.

– Ну давайте сходим, – ныл Эдик.

Каково же было его изумление, когда Лобанов вдруг кивнул:

– Давайте.

Гефестая с Искандером тоже удивила необычная уступчивость командира, обычно твердого и властного, но Сергий дал негромкое объяснение:

– Идите, как шли, не оборачивайтесь. По-моему, за нами следят.

– Кто? – сделал большие глаза Чанба.

– Не знаю. Четверо смуглых в черном.

– Один из них косой? – поинтересовался Тиндарид, делая вид, что любуется стеной из огромных глыб пористого туфа, ограждающей форум Траяна.

– Точно.

– Тогда вперед. Если эти опять за нами пойдут, значит, точно слежка.

В фиолетово-серую плоскость стены-ограды, по высоте не меньше семиэтажного дома, была вставлена триумфальная арка из белого мрамора. Три ее пролета: средний – гигантский и два боковых – поменьше – выводили на обширную эспланаду. Глаза, видевшие эту необъятную плоскость, обманывали мозг – плиты цветного мрамора, замысловато чередуясь, создавали образ не площади, а пирамиды. Чудилось, что середина огромного прямоугольника, замкнутого колоннадами, поднимается выше, чем края. А в центре на постаменте полированного гранита возвышалась конная статуя почившего императора Траяна, отлитая из бронзы и покрытая золотом. Неколебимая, монументальная мощь!

– Пошли, пошли, – заторопил Сергий приотставших друзей. – Никогда не видели, что ль?

Роксолан зашагал к проходу между колоннами, и вышел к гигантскому, облицованному мрамором полукружию шестиэтажного рынка Траяна.

На первом этаже наружу открывались небольшие лавочки, где торговали цветами и фруктами. Этажом выше друг к другу жались обрамленные лоджиями с широкими арками длинные сводчатые залы, по которым деловито перебегали продавцы вина и масла. На третьем и четвертом этажах торговали испанской шерстью, пестрым халдейским шёлком, тонким александрийским полотном, арабскими пряностями, жемчугом с берегов Эритрейского моря, алмазами из индийских копей, слоновой костью из Африки, и так далее, и так далее.

На пятом располагался парадный зал, где раздавали хлеб и заключали оптовые сделки, а на последнем, шестом, помещались садки рыбного рынка; часть из них соединялась трубами с акведуками, доставляющими чистую пресную воду, в другие же заливалась вода морская, набранная в Остии. Супермаркет!

– Подниматься будем? – спросил Гефестай.

– Зачем? – пожал плечами Сергий. – Наши «друзья» притопали за нами. Такая настойчивость достойна вознаграждения.

С этими словами Лобанов круто развернулся, и сделал пару шагов назад, неспешно вынимая из ножен свой верный акинак. [15 - Акинак – короткий (0, 5 метра) меч, распространенный у парфян и сарматов. Приспособлен и рубить, и колоть. Гладиус, или гладий, – римский меч той же длины, что и акинак. ] Преследователи-«топтуны» замешкались. Двигаясь по инерции, они едва не столкнулись с Сергием, а тот недолго думая уткнул острие меча в грудь косоглазому.

– Стоять! – холодно сказал Лобанов.

В косых очах черных, очах жгучих проглянула растерянность, тут же сменившаяся страхом и озлоблением. «Топтун» сжал кулаки, потянулся было под плащ…

Но рядом с принципом-кентурионом уже стоял Искандер, поигрывая сразу двумя мечами. Гефестай, приблизившийся с другого боку, красноречиво похлопывал плоской стороной гладиуса по открытой ладони.

Потом возник Эдик Чанба. Воинственно уперев руки в боки, он осведомился по-чекистски прямо:

– Кто такие? На кого работаете? Почему следите за нами? Не слышу ответа!

Криво улыбаясь, косой поднял руки, демонстрируя исключительное миролюбие, и отступил. Остальная троица тоже сдала позиции. Бросив гортанную команду, косоглазый круто развернулся, желая удалиться.

– Эй, вы куда? – рявкнул Эдик. – А ну, стой!

Лобанов положил руку ему на плечо.

– Пускай себе топают, – сказал он. – С дерьмом лучше не связываться.

– Они говорили на парфянском, – сказал Искандер задумчиво. – Не нравится мне это…

– Вывод: не расслабляться! – проговорил Лобанов, и указал прежний путь: – В Септу!

Преторианцы гурьбой миновали Ратуменновы ворота в древней городской стене и вышли на виа Лата – Широкую улицу. Их обгоняли суетливые римляне. Важно прошествовала матрона, капитальная женщина с величавой поступью слонихи. За нею семенили три рабыни, нагруженные шкатулками и корзинками с едой. Пыхтя от усердия, прошагал краснолицый мужчина в накидке с широким красным подбоем, положенным сенатору. Его сопровождали четверо дюжих рабов, откормленных, мордатых, лоснящихся.

Попалась навстречу весталка в длинном, до земли, платье, закутанная в плащ и белое покрывало. Ее голову охватывала шерстяная повязка. Весталка прошла мелкой походкой, едва поспевая за здоровенным ликтором, вышагивающим впереди. Ликтор, небрежно удерживая на плече вязанку прутьев, обмотанных красным ремешком, выпятив вперед челюсть, ступал широко, являя себя и любуясь собой.

По правую руку, за великанской базиликой Ульпия, маячила колонна Траяна – еще не облезшая до тусклой белизны паросского мрамора, а ярко раскрашенная, впереди же распахивалось Марсово поле, перегороженное десятками портиков.