День гнева - Йонас Бонниер

– Хочу всего лишь услышать, что вы уже в пути, – сказал начальник отдела копировальной техники. – Мы приступаем через четверть часа, все уже в сборе.

– Ну… я так много провожу времени за рулем, что… – Синдре осекся под сердитыми взглядами других пациентов и решил быть кратким. – У меня болит спина. Жду в приемной врача, правда. Даже не знаю, когда смогу…

– Но вы уже месяц не были на наших совещаниях, – возмутился шеф. – И плевать я хотел на ваши отговорки. Жду вас через четверть часа, или можете больше здесь не появляться.

– Я в больнице! – почти закричал Синдре.

– Послушайте, Синдре Форсман… – перебил его строгий голос в телефоне, но в это время появилась медсестра и пригласила Синдре в кабинет. Пастору пришлось дать отбой, недослушав возражения шефа.

По короткому коридору, пропахшему спиртом и плесенью, медсестра провела его в маленький кабинет с металлической койкой, столом и постерами с изображениями человеческого тела в разрезе на стенах. Доктор, мужчина средних лет с озабоченным лицом, пригласил Синдре присесть и рассказать о своей проблеме.

У Синдре Форсмана был сколиоз, о чем свидетельствовала больничная карточка на столе доктора. Синдре страдал этим недугом со второго класса гимназии и с тех пор носил под майками и рубашками унизительный корсет, ко всему прочему не особенно помогавший.

– Раньше боль была терпимой, – начал он, – но вождение изо дня в день просторного «Опеля» быстро усугубило ситуацию. – Иногда, проехав без остановки большой участок пути, Синдре так мучился, что не мог самостоятельно выйти из машины.

– И ваш работодатель не хочет расщедриться на более комфортное сиденье, – улыбнулся врач.

– Мой работодатель, – подхватил Синдре, снимая очки и протирая их кончиком воротника, – ждет от меня чуда. Он хочет с моей помощью продать дорогущие копировальные аппараты в дамскую парикмахерскую в Ленсбо и шиномонтажному предприятию в Скебобруке. Думаю, такое было бы не под силу и самому Иисусу Христу.

Доктор рассмеялся и попросил Синдре подробнее описать свои боли. Выслушав, выписал новые таблетки, «Дексофен», и предупредил, что, пока Синдре будет их принимать, он ни в коем случае не должен садиться за руль машины, будь то «Опель» или какая-либо другая. Они пожали друг другу руки. На пути к парковке засигналил мобильный, но голосовое сообщение Синдре прослушал, уже поворачивая ключ зажигания.

Это был шеф компании по продаже копировальной техники, который сообщал об аннулировании контракта с Синдре в конце месяца. Машину, ноутбук, мобильный и ключи от гаража в Книвсте надлежало сдать в установленном порядке в любое время в течение следующей недели.

8

– Это я.

– Кристина? Неужели? Я думала, он забрал у тебя телефон.

Новый рекорд за последние десять секунд. Мама Кристины Юханна была прирожденным провокатором, с возрастом ее шутки становились только злее. Вот и сейчас от раздражения у нее натянулись голосовые связки.

– Кто должен был забрать мой телефон? – не поняла Кристина.

– Твой пастор.

– Ага. А почему ты сама мне не звонила? Может, это твой охранник забрал у тебя мобильный?

– Просто тебе не нравится, когда я звоню первая. Я же знаю об этом, дорогая. Ты не из тех, кто поддерживает контакты.

– Именно за этим я сейчас и звоню. Чтобы спросить, не хотите ли вы с папой к нам приехать?

Нависла продолжительная пауза. Очевидно, мама Кристины не рассчитывала на такой поворот. Кристина прижала мобильный к уху и направилась к полкам с молочными продуктами. Этот магазин «Иса» оказался самым обыкновенным, без всякого волшебства, но она всегда находила здесь то, что искала. Всю весну Кристина проходила со смутным чувством полного непонимания того, что с ней происходит, и вот сегодня впервые ощутила на лбу и щеках теплые солнечные лучи. На Кристине была зеленая джинсовая куртка, та самая, в которой она когда-то гуляла вдоль канала в Кристинехамне и мечтала о Кнутбю.

Только сейчас, в супермаркете «Иса», толкая тележку к полкам с овощами и фруктами, Кристина наконец поняла, что мучило ее все это время. Она была одинока – проблема состояла только в этом. Кристина взяла с полки гроздь бананов и направилась к хлебному отделу.

С утра до вечера окруженная шумной ребятней, она нередко падала в постель сразу после вечернего выпуска новостей. По утрам они с Синдре пили кофе. Он листал газету и рассказывал о своих планах на день, – новых выездах, связанных с миссией, лекциях, проповедях и курсах, которые они планировали с Эвой Скуг. Его увлечение Эвой уже казалось Кристине нездоровым. Она сказала об этом Синдре, а он в ответ принялся расписывать их с Эвой теологические беседы и прочел бы целую проповедь за завтраком, но сдержался, вспомнив, как Кристина к этому относится.

И когда дверь за Синдре захлопнулась и он исчез в направлении приходского дома, за полчаса до того, как проснулись дети, Кристина ощутила это еще острей, чем когда бы то ни было.

Одиночество.

Она взяла с полки колбаски «фалу», замороженные фрикадельки, спагетти и макароны быстрого приготовления. Кетчуп «Хайнц», похоже, закончился, поэтому пришлось довольствоваться «Феликсом» в красном пластиковом пакете.

Теперь молоко. Кристина развернула тележку и набрала номер матери.

Голос Юханны Юнсон вернулся в трубку.

– Приехать, говоришь? И когда?

– Когда вам будет удобнее, – ответила Кристина. – Дети будут рады вас видеть, не говоря о нас с Синдре.

– Да, Синдре особенно.

– Вы могли бы приехать на твой день рождения. Тогда мы отпраздновали бы его здесь.

– Но ведь это… это ведь меньше чем через две недели?

– Если вам будет удобно…

– Не знаю даже. Я переговорю с папой, потом созвонимся.

– Хорошо. И еще, мама…

– Да?

– Я очень буду рада вас видеть, правда.

– Я переговорю с папой.

Кристина дала отбой и направилась к кассам. По пути не смогла устоять перед пакетом чипсов и земляными орехами, которые будто зазывали ее с полки. Кристина не должна была так расслабляться. После переезда она заметно прибавила в весе. Совсем утратила контроль над собой. Вместо кондитерской в Альмунге – была бы охота ездить в такую даль, – увлеклась домашней выпечкой. Кокосовое печенье, булочки с корицей – море калорий, зато какое утешение.