Чистые сердцем - Сьюзен Хилл

– Точно.

– Как?

– Есть способы.

– Допинг.

– Нет. Не теперь. Они тестируют все, что движется.

– Какие-то улучшения.

– Я уже сказал. Есть способы.

– Сколько членов в этом клубе?

– Шестьсот с небольшим.

– Ограниченная серия?

Энди еще раз окинул взглядом кухню. На верху шкафов стояли ряды ярко-оранжевых форм для запекания и соусниц. Они не выглядели так, будто их действительно кто-то использовал, чтобы готовить.

– И это все?

– Есть и другие дела. Я немного приторговываю.

Энди посмотрел на него исподлобья.

– Нет. Я никогда не занимался наркотиками, никогда не буду.

– Значит, все чисто.

– Ну, это не ограбления банков.

– Ну да.

– Мне постоянно нужны люди. А тебе не повредит небольшая помощь.

Энди встал.

– Мне нужно возвращаться. Здесь автобусы ходят?

– Вроде как. Слушай. Ты не хочешь жить с Мишель вечно, ведь правда? Тебе бы собственное жилье, верно? – Ли широким жестом указал на все, что их окружало.

– На все, что мне нужно, я заработаю.

– Я и предлагаю тебе работу.

– Я найду ее сам.

– Какую, подстригать газоны? Можешь заняться этим здесь, даю десятку в час. Столько сейчас получают садовники. Ну же, Энди.

– Кто тебе что говорил про садовника?

– Я знаю, что ты делал взаперти. Я знаю очень много всего. У меня на тебя по-прежнему кое-что есть.

– Так, ладно, если тут нет автобуса, пойду дойду до главной дороги, поймаю попутку.

Ли смахнул ключи от машины со стола в свою руку.

– По улицам ходит много сомнительных личностей, Энди, – сказал он. – Бывшему заключенному трудно найти работу.

Энди развернулся. Ли поднял палец. Он нагло улыбался.

– А я-то думал, что ты изменился, – сказал он.

У Ли Картера было смазливое личико. Кудряшки на голове. Любимчик всех мамочек. Никогда не доверяй смазливому личику. Стик Мартин сказал ему это.

И по-другому уже не будет, подумал Энди, рядом обязательно появится Картер, или кто-нибудь другой из их компании, или еще кто-то, потому что его срок тянет его вниз, как гиря. Красуется у него на лбу, как ярлык. От этого не убежать. Никогда. Он подумал о гладенькой маленькой офицерше по условно-досрочному, как она щебечет на своем птичьем языке. Неважно, что он будет или не будет делать весь остаток своей жизни, ему от этого не убежать.

Десять

Он сам смастерил футбольное поле из картонной коробки. Покрасил его в зеленый цвет и нанес разметку черным маркером, а ворота сделал из деревяшек, которые нашел в сарае. Сетки стали проблемой, но потом он нашел два маленьких белых мешочка от капсул для стирки и аккуратно закрепил их нитками. Получилось хорошо. Он был доволен. Теперь он размышлял о том, как бы ему соорудить трибуны.

– Дэвид! Уже двадцать минут!

Дэвид Ангус продолжал стоять и смотреть на коробку настолько долго, насколько смел, стараясь все себе представить, визуализировать. Он наполовину прикрыл глаза.

«А вот и Гиггс, Гиггс перехватывает мяч, Гиггс ведет его через поле…»

Толпа ревет.

– Дэвид!

Он вздохнул и взял свою школьную сумку. Он вернется к этому вечером.

– У тебя сэндвичи с ветчиной и огурцом, не забудь съесть их и еще банан, прежде чем есть пирог.

– Ты сокращаешь потребление жиров?

– Я сокращаю потребление жиров. Тебе сегодня нужны какие-нибудь деньги?

Он задумался. Вторник?

– Нет, но мне нужно принести записку по поводу экскурсии по истории.

– На столе перед тобой.

Его мать натягивала куртку. Его сестра Люси уже ушла, встретившись с двумя друзьями, чтобы вместе дойти до остановки школьного автобуса на углу Данферри-роуд. Она теперь ходила в Эбби Гранж. Дэвид был все еще в Сейнт Фрэнсисе.

– Сегодня я весь день в суде, но я вырвусь к тому времени, когда нужно будет забирать тебя из школы. Нужно купить тебе какую-нибудь обувь.

– А мы можем сходить выпить молочный коктейль у Тилли?

– Потом. Посмотрим.

Почему они всегда говорят, что мы сначала «посмотрим», даже если заранее знают, случится что-то или нет. Посмотрим, посмотрим… Это какая-то непреодолимая привычка так говорить.

– Пошли, Кузнечик.

Дэвид закинул за спину рюкзак.

Дождя не было – это все, что он заметил. Ни дождя, ни особого холода. А так утро как утро. Его мама села в машину и придержала дверь. Дэвид подошел и наклонился. Он был не против поцеловать ее здесь, у дома, тем более она сидела в машине. Он никогда не сделал бы это рядом со школой.

– Хорошего дня, Кузнечик. Увидимся вечером.

– Увидимся.

Он подождал, пока она съехала с подъездной дорожки на улицу и исчезла за углом, и побрел к воротам. Его отец ушел час назад. Он всегда ехал в госпиталь к половине восьмого. Дэвид положил сумку на землю и стал ждать, высматривая машину. Это неделя Форбсов. У Форбсов темно-синий «Ситроен Цзара». Это был не лучший вариант, лучший был в неделю ди Ронко, когда за ним приезжала легковушка с тонированными окнами. Отец Ди Ронко был участником одной из самых популярных групп восьмидесятых, носил по большому кольцу на каждом пальце, а лицо у него было в татуировках. Отец Ди Ронко смешил их всю дорогу до школы и ругался неприличными словами.

Мимо него по дороге пролетали машины. На работу. В школу. На работу. В школу. На работу. В школу. Серебряный «Мондео». Белая «Ауди». Черный «Форд Фокус». Серебряный «Форд Фокус». Серебряный «Ровер 75». Красный «Поло». Грязно-зеленый «Хендай». Синий «Эспас». Бордовый «Форд Ка».

Серебристых машин было больше, чем других цветов, он уже в этом убедился.

Форбсы обычно не опаздывали. В отличие от ди Ронко. Они делали это постоянно, один раз опоздали на полчаса, и папа Ди Ронко, примчавшись к школьным дверям, стал свистеть и кричать: «Не начинайте без нас! »

Он попытался представить, как что-то подобное делает мистер Форбс, и чуть не упал от смеха.

Он все еще посмеивался, когда рядом с ним остановилась машина, он смеялся слишком сильно, чтобы осознать, что машина была не того цвета и что кто-то открыл дверь и грубо втащил его внутрь, пока колеса машины резко разворачивались на тротуаре.